За годы работы на киностудии Кана мне пришлось побывать в разных городах и странах, увидеть много интересного и даже чудесного. Здесь истории приходов и храмов, людские судьбы, а также чудеса веры и исцеления. Думаю, что о Боге и о религии можно говорить в легкой и даже развлекательной форме. К этому стремлюсь:) Всех люблю!!
Это было в Усолье-Сибирском, в 2005, кажется.
Мы снимали фильм о католическом приходе, а получилось - о собаке по имени Гром. Или Громек - так его звал хозяин, польский священник-кармелит Павел. Отец Войцех говорил, что можно
снять католический сюжет даже про мух. У меня вроде того:)
https://youtu.be/g-epjYeFqY4
На месте католического храма святого Казимира в Новосибирске теперь стоит большой универмаг. Недавно рядом установили памятник в честь разрушенного храма.
- Пустишь меня переночевать в субботу? – спрашивает Андрей, журналист и мой коллега по работе в газете «Семь дней в Новосибирске». Он католик, как и я.
- Хочу поехать на Пасхальную мессу к францисканцам. Служба закончится поздно, к себе в Академгородок уже ни на чем не смогу доехать. А вы же где-то в центре живете, да?
В центре-то в центре, но – в малосемейке. Спим втроем на одном диване – я, Саша и дочка Инна. Только Андрея нам там не хватает!
Но не откажешь же собрату во Христе в просьбе о ночлеге.
- Пущу, но только у нас места мало, - мямлю я.
- Это ничего – я принесу спальник, – уверяет Третьяков, в прошлом альпинист.
- Ну, если спальник, то тогда – ради Бога, – успокаиваюсь я.
* * *
- Ольга, классная у тебя фраза про пианиста: «От первого же крепкого удара разлетается челка на лбу!» - показывает Андрей мне строчку в корректуре.
- Да ты что - неужели там так написано? – бросаюсь я к листу. – Действительно! А корректоры не заметили. Спасибо, Андрей! – и я срочно к слову «удар» подписываю словосочетание «по клавиатуре».
Андрей – интересный парень, вьедливый журналист. Он пишет мало, но филигранно. Потрясающее чувство юмора и отличная наблюдательность.
А мало он пишет вот почему.
Андрей служил в армии в Афганистане и был контужен. С тех пор у него часто болит голова, и он быстро утомляется. Но редактор его жалеет и не перегружает работой.
В Католическую церковь Андрей начал ходить еще при отце Павле – то есть давно. Он верит в Бога искренне, хоть и без фанатизма. Не всем в редакции это нравится.
- С того момента, как он стал ходить в церковь, он кончился как журналист! - доказывает Лера. – Он утратил объективность, и от кучи заданий отказывается якобы по религиозным причинам.
Это правда. Не все он готов рекламировать. Не на любое задание его пошлешь. Третьяков принципиальный, и про какой-нибудь стриптиз-клуб писать не станет. Но Лера считает, что такие взгляды для журналиста - непозволительная роскошь, и поэтому она вынуждена работать за себя и за того парня!
* * *
В церковь мы с Андреем едем прямо из редакции. Саша сегодня должен вернуться из Томска, собирался тоже подъехать в храм на Мессу.
Чтобы не мучить маленькую Инну, по пути я завожу ее к Соне. У той дети примерно Инкиного возраста, они дружат и охотно ночуют вместе.
Сама Соня тоже едет с нами в церковь.
- Э, а где твой спальник? – спохватываюсь я.
- А я его не взял, - отвечает Третьяков.
- Ну и где мы тебе теперь уложим? – ворчу я. - Ладно, приедем – разберемся!
- Зато я куличей напек! – оправдывается Андрей.
* * *
Всенощная в церкви на улице Мира кончается поздно.
После Пасхального Богослужения, радостные и ублаготворенные, мы толпой вываливаем из церкви и даже успеваем на последний трамвай. Чем дальше, тем нас становится все меньше и меньше.
- Ну, я пошла! – говорит Соня. – Христос воскрес!
Мы прощаемся.
Заходим с Андреем в нашу квартиру.
- А где же Саша? – удивляюсь я. – Он же должен был приехать сегодня!
Настроение портится.
- Ну что ж, давай думать, как мы тебя устроим, – говорю я. – Можно положить ковер, на него навалить побольше пальто, на пальто – матрас, на матрос простыню…
Все складывается таким образом, что я буду спать на диване, а Третьяков – на полу под диваном - просто больше негде.
-Давай сначала чай попьем с куличами, – предлагает Андрей.
- Давай!
Но тут, как в бородатом анекдоте, открывается дверь и входит мой муж, - злющий, как сто чертей.
- А у нас гости! – представляю я. – Ничего, что Андрей переночует у нас?
- Христос воскрес! – поздравляет Андрей Сашу и протягивает ему руку.
Саша молча смотрит на него, примерно как на Иуду.
* * *
…Оказалось, что Соня, вернувшись домой, обнаружила там возвратившегося Сашу.
- Христос воскрес! А где Ольга? Я думал, она сюда придет! – удивляется Саша.
- Они с Андреем пошли домой, – сказала Соня. – А ты оставайся здесь, что вы там будете тесниться?
- …Задним числом я подумала: что это я такое несу? – рассказала мне потом Соня. – У Саши почему-то изменилось выражение лица. В худшую сторону.
- Да нет уж – потеснимся! – угрожающе сказал он, надевая пуховик.
* * *
- …Давайте чайку попьем! – неестественно бодрым голосом говорю я. – Андрей куличи принес – сам испек!
Саша с каменным лицом садится за стол на кухне. Я разливаю чай. Андрей достает маленькие куличики, которые он испек в пустых консервных банках.
- Сам тесто ставил? – спрашиваю с завистью.
(У меня с тестом напряженка: сколько ни пыталась, не взошло ни разу).
- Да, это же так просто, – отвечает Андрей и разрезает кулич.
И тут ему на руку вываливается сырое тесто!
- Не пропеклось… – говорит он убитым голосом. – А я еще отцу Коррадо такой же подарил… Позорище! Тьфу…
Пасхальный вечер явно удался: один сидит злой, другой - расстроенный.
Внезапно я начинаю хохотать, не могу остановиться. Мужики удивленно смотрят на меня, потом по очереди вступают.
На следующее утро завтракаем мы обжаренными на сковородке куличами. Ничего, довольно вкусно. Жизнь налаживается. Христос воскрес!
* * *
Андрей умер года через три. 11 сентября 2001 года. В кресле перед телевизором.
Когда он увидел, как самолеты таранят башни-«близнецы», его сердце не выдержало и остановилось.
Отпевали его в церкви францисканцев. Царствие ему небесное.
