http://youtu.be/jXA75FQ3eDw
Это фильм про Дом Мадонны в Магадане
Это фильм про Дом Мадонны в Магадане
вторник, 16 декабря 2014 г.
среда, 10 декабря 2014 г.
Литовцы любят лес
http://youtu.be/fTUnextICeI
Это мой фильм о рукоположении семинариста-литовца Виктора. Правда, через много лет он покинул сан. Так бывает:)
Все совпадения имен и названий - чистая случайность:) И вообще я имею право на вымысел, если что:)
На презентацию первого выпуска Католического видеожурнала мы дружно опоздали все семьей. Пока с мужем встретились после работы, пока подхватили дочку из школы, пока добрались на перекладных - а монастырь иезуитов был почти за городом, - пока добрели по частному сектору против ветра с мокрым снегом.
Когда ввалились в студийный павильон, все трое облепленные белым, как снеговики, от неожиданности оробели: во всю стену уже улыбалось лицо телеведущей, то есть мое лицо, - а темный зал был полон народу. Похоже, на презентацию киностудии "Кана" отец Войцех с Дамианом пригласили полгорода журналистов и телевизионщиков.
Но вот дали свет, и гости накинулись на бутерброды с колой. Вдруг я услышала из-за спины знакомый глуховатый голос:
- Привет, землячка!
Оборачиваюсь - и с удивлением вижу Виктора из томского прихода. Что тут делает наш Медведь, интересно?
***
Прошлой весной мы с ним работали в паре на приходском субботнике.
Отец Казимир навез декоративных кустов, и нужно было обсадить церковную территорию за оградой с внешней стороны. Молодежь работала с удовольствием: весна в Сибири - это примерно как воскресенье после смерти.
Наша с Виктором задача - установить бордюр: для этого нужно забить обломки красных кирпичей в землю так, чтобы они торчали уголком кверху, и получился эдакий резной рубчик.
Виктор - это белокурый рослый крепыш с породистым правильным лицом. Говорят, он сын литовского ссыльного.
Первое, что меня в нем удивило, - это несоветское обращение к женщине "сестра".
- Сестра, - зовет он своим мягким голосом, а я кручу головой - где-то монашка поблизости.
- Сестра! Ольга! - уточняет парень, и я соображаю, что у Медведя действительно есть сестра Ольга, тоже наша прихожанка. Оборачиваюсь - нет Ольги.
- Да к тебе, к тебе я обращаюсь, - улыбается Медведь.
"Странный он какой-то", - подумала я, бойко забивая кирпичи в грунт - поскорее, поскорее.
А вот и второе, чем он меня потряс: через час работы я вдруг заметила, что Медведь занимается исключительно тем, что разбирает всю мою работу и переделывает за мной заново: методично прокапывает ямку, поглубже вставляет кирпич, затем плотно намертво утрамбовывает землю вокруг. И все это молча, невозмутимо, не говоря худого слова...
"Доскональный ты наш", - подумала я, испытывая одновременно неловкость и досаду.
- ...Что ты делаешь тут в Новосибирске, интересно? - удивилась я.
- Учусь в семинарии, на первом курсе, - ответил Виктор. - Про нас только что сюжет показали.
- А я что-то тебя на экране не узнала, - растерялась я.
- А я тебя сразу узнал, - о, думаю, вот и землячка!
***
Томский храм Покрова Богородицы - один из самых старых католических храмов в Сибири. Это вам не столыпинская "псевдоготика" начала XX-го века, которую можно встретить почти в каждом уважающем себя сибирском городке, если только не снесли.
Это бело-желтый церковный ансамбль 1830-го года застройки, - в тот период в России повсеместно господствовал классический стиль. Вот почему эта католическая церковь имела не готический облик, а была увенчана необычным византийским куполом. Помимо храма от прежних приходских застроек сохранилась замечательная колокольня и приходской дом, в котором сейчас располагается приют для бездомных. Кроме того, восстановили приходскую школу, и теперь туристам демонстрируют великолепный католический архитектурный ансамбль на горе Обруб, и к храму ведет чудом уцелевшая единственная в городе булыжная мостовая.
Наша церковь всегда выглядит нарядно и торжественно, а сегодня еще и большой праздник - рукоположение в священники парня, которого многие тут знают с малых лет. И священники, и семинаристы, и прихожане, и даже наша съемочная группа из "Каны" - все охвачены радостным волнением, и у некоторых я замечаю на глазах слезы.
Виктор с виду спокоен, как танк, волнение выдает лишь мокрый лоб.
Оператор Стас подробно запечатлел все основные моменты исторической Мессы, начиная с облачения в белую сутану, - ну, как тут и была! И всеобщий любимец Витя с этого момента превратился в отца Виктора. Мы здесь, а он там...
- ...Виктор, когда нам дашь интервью? - улучила момент, пробившись через поздравлявших и раздвинув букеты.
- Разве что завтра, - прикинул Виктор. - Где?
- А давай съездим в твое село, - у нас машина, - предложила я.
- Туда не проехать, там болото, бездорожье, - возразил Медведь. - Это только зимой можно, когда все замерзнет. И вообще - там давно уже никто не живет.
- Как, а твоя мама?
- Она уже давно в Томске.
- Может, у вас дома?
- Да я там никогда и не жил, - пожал плечами Виктор.
- Хорошо бы где-нибудь в лесу, ты ж потомственный лесник, - сообразила я.
- Давай в Тимирязевском бору - все-таки это была территория моего отца, пока он был жив.
- О, отлично, - обрадовалась я.
Тимирязевский бор начинается сразу же за мостом, на выезде из города. Высокие сосны без подлеска, сизый мох с брусничником и черничником - излюбленное место томских грибников. Там всегда росли лисички, моховики и даже боровики, и на всех хватало.
Туда мы и привезли нашего Медведя. На этот раз он был в серой форменной рубашке с "колорадкой". Мы заставили его пройтись по пригорку на камеру, затем усадили на пенек меж сосен, и приступили к записи основного "синхрона", без которого не смонтируешь никакого фильма.
Вот так, не спеша, сидя на пеньке, поведал нам Медведь свою лесную историю.
Оказывается, он профессиональный лесник в третьем поколении: дед был лесником в Литве, затем отец. После оккупации Прибалтики их выслали в Сибирь вместе с семьями, поскольку всех лесников подозревали - и не без оснований! - в пособничестве "зеленым братьям". Так они попали в северное село Копаное Озеро - примерно триста километров от Томска, глушь страшная. Зато там никто не мешал ссыльным - а в селе жили не только литовцы, но и латгальцы, и поляки, - соблюдать религиозные обряды. Отец служил лесником, и Виктор тоже решил пойти по его стопам.
Отслужив армию, парень поступил в Красноярский лесной институт, успешно закончил и вернулся на родину молодым специалистом. Через год заменил отца после его смерти, а еще через год принял новое решение - стать католическим священником.
- У меня была девушка, но в какой-то момент мне показалось, что брак - это не мой путь, - невозмутимо, почти равнодушно рассказывал Медведь.
- Тяжело было в армии?
- Морально - да, - также безэмоционально ответил он.
...Как-то раз старшина попытался заставить его украсть в селе какие-то стройматериалы.
- Я не могу этого сделать, - ответил Медведь и тут же угодил на гауптвахту.
Через несколько дней начальник повторил свой приказ, но безуспешно. Уж не знаю, сколько суток провел Виктор на гауптвахте, только до старшины внезапно дошло:
- Ты верующий, что ли?
- Да.
После этого тот, наконец, отстал от бедного солдата.
...В лесу было солнечно и приветливо, на фоне тишины громко щебетали птички. Однако то тут, то там валялись кучи мусора - пластиковые бутылки, пакеты, пивные банки и прочие следы "пикников у обочины".
- Засорили лес совсем, - покосился Медведь.
Продолжить нашу кинематографическую работу мы решили в приюте Белых Сестер, где на пару дней обосновался Виктор. Все мои просьбы новоиспеченный священник выполнял послушно, терпеливо, правда, несколько иронично.
- А теперь, пожалуйста, прочитай "Радуйся, Мария" на литовском языке, - попросила я его.
- На табуреточку встать? - предложил он без улыбки, только в голубых глазах прыгали искорки.
- Друзья, я вынужден вас огорчить, - вдруг подал голос Стас. - У меня что-то звук был отключен...
- И давно? - упавшим голосом поинтересовалась я.
Стас по обыкновению был или выпившим, или с похмелья, поэтому результат его работы был непредсказуемым.
- В общем, вот эту молитву надо будет повторить.
Вымотанный Медведь только вздохнул.
- Как он к нам - "друзья", - обратилась я к Виктору. - Какие мы тебе друзья - снимать не умеешь!
Тот засмеялся.
В это время дверь в комнату приоткрылась, и в проеме показалась голова темнокожей монахини:
- Принести обед?
- Но я не могу один - у меня гости, - указал Виктор на нас.
Голова закивала и исчезла, а через минуту сестра в белом сари внесла в комнату поднос и составила на стол три порции супа.
Мы с готовностью уселись за стол:
- Батюшка, вы теперь профессионал - благословите нам супчик, - попросила я Виктора, и он совершенно серьезно произнес молитву, полагающуюся перед едой.
- Не может он один, говорит, - поддразнила я его. - А чего это ты не можешь один - сел бы да поел, подумаешь!
Медведь засмеялся.
- Ну все, осталось фотографии поснимать, - подытожила я после обеда, а Виктор развернул пакет с черно-белым семейным архивом.
Если бы я не знала, что эти фото сделаны в сибирском захолустье, я бы точно подумала, что это какой-то литовский фольклор: пожилые люди с нездешними тонкими чертами лица, в традиционной одежде, на фоне какой-то старинной утвари.
- Это мои бабушка с дедушкой. А вот отец в своей конторе, - комментировал Виктор. - Это мое первое место работы после института. А тут - помнишь? - протянул мне маленькую цветную карточку.
Я с удивлением узнала себя на фоне нашего храма, в грязной одежде. А вон и Медведь!
- Так это же тот субботник!
- Возьми себе, если хочешь.
...Общий план освещенного летним солнцем соснового бора. Медленно приближается плечистый деревенский парень, звучит молитва по-литовски, а фоном - мазурка Шопена. Так я начала свой фильм про священника Виктора, лесника в третьем поколении, истинного арийца с характером твердым, нордическим, закаленным в сибирской глухой деревне. И музыка Шопена - это лучшее в моем понимании, что я могла бы для него сделать.
Медведя назначили служить в приходе новосибирского Кафедрального собора.
Оживление приходской жизни все почувствовали незамедлительно. Отец Виктор быстро завершил строительство загородного молодежного центра, и в новом здании у реки теперь без конца проводились духовные упражнения, встречи, каникулы с Богом. Было где отпраздновать венчания, дни рождения, рождественские и пасхальные мероприятия, а то и просто покататься на лыжах зимой или покупаться летом.
По инициативе отца Виктора перед Рождеством и Пасхой прихожане организовали благотворительные ярмарки сувенирных изделий собственного изготовления, а средства от распродажи шли в приходскую казну.
Унаследовав миссионерский запал томских священников, которые неустанно разыскивали католиков по окрестным деревням и селам, отец Виктор находил и открывал приход за приходом в различных местечках вокруг Новосибирска.
- Я сам из деревни, поэтому понимаю этих людей, знаю, как с ними надо, и хочу с ними работать, - говорил он.
Люди были непростыми, не открывались первому встречному. Медведь заезжал в незнакомую деревню и первым делом заходил в сельпо, кланялся "здравствуйте", покупал хлеб, завязывал разговор - и через пятнадцать минут уже все знал - где какие немцы, поляки, украинцы, где живут, кто из них католики.
Между прочим, католиков ему иногда удавалось вычислить и без сельпо: по особой застройке домишек и по аккуратному внешнему виду.
"Здесь живут ссыльные немцы", - прикидывал он и стучался в калитку:
- Слава Иисусу Христу!
Через год в области было уже целых девять приходов, и каждые выходные ему приходилось выезжать на Богослужение. В одних селах сложились крупные семейные общины, в других его ждала всего пара ветхих старушек, тем не менее Виктор с одинаковым энтузиазмом посещал и тех, и других. Как-то раз я уговорила его взять с собой оператора Стаса, и тот наснимал много интересного материала о католиках сибирских деревень. Правда, по дороге машина застряла в сугробах, и парни кое-как ее вытолкали.
Настоятелем отец Виктор был правильным и надежным. В меру открытый, в меру осторожный, он четко соблюдал дистанцию между людьми. Готовый придти на помощь, он никому не позволял сесть себе на шею и не допускал панибратства.
Что касается меня лично, то через Медведя Бог сотворил в моей жизни несколько чудес, иначе не назовешь.
***
Век не забуду эту Пасхальную службу, на которую я пришла одна, без семьи, с опухшими глазами: муж на корпоративной вечеринке якобы по случаю Пасхи, дочка где-то с парнем.
Хорошо, что в церкви я сразу встретила Марину. Пожаловалась, что ужасно не хочется идти домой после Мессы, в пустую квартиру, и она пригласила меня ночевать к себе домой. И сразу мне стало легко.
- А вон твоя дочка стоит, – сообщила Марина. – Какой красоткой стала.
- Ага, значит, все-таки пришла в храм. А что она делает? – поинтересовалась я. - Ничего не вижу...
- Обнимается с каким-то парнишкой, - доложила высокая Марина.
Тьфу!
За алтарем Виктор, тогда еще зеленый семинарист, которого перед Пасхой рукоположили в чтецы, от имени Понтия Пилата допрашивал Иисуса Христа. Того озвучивал епископ, и выглядело это немного странно.
- «Ты Царь Иудейский?» - вопрошал Виктор своим добрым глуховатым голосом.
А епископ у трона, в нарядной сутане, властно и напористо возражал:
- «Ты говоришь,что Я Царь».
- Эх, им бы поменяться, - шепнула я Марине.
Мне захотелось, чтобы от имени Иисуса читал Виктор.
***
Утреннюю мессу в Кафедральном соборе мы с Мариной, конечно, проспали.
Зато у меня возникла счастливая мысль поехать в храм на улице Мира - там гипсовый Иисус иногда улыбается с большого распятия.
- Шутишь, - сказала Марина.
- Нисколько. Как, ты там еще не была? - удивилась я.
По дождю через весь город мы добрались до маленькой церкви.
Каково же было наше разочарование, когда мы поняли, что Месса закончилась. Оказалось, что в связи с приездом епископа и семинаристов ее перенесли на час раньше.
- Марина, тебе не кажется, что для отдельно взятых нас с тобой все еще продолжается Великий Пост со всеми вытекающими отсюда последствиями? - разозлилась я.
- А где там твое улыбающееся распятие? - вспомнила Марина. - Давай хоть подойдем ближе.
Церковь опустела. Мы прошли вперед и уселись на переднюю лавку. Пригляделись к большому распятию - Иисус действительно улыбался. Вопреки всему.
"И чему тут улыбаться," - мрачно подумала я.
И тут передо мной возникла фигура Медведя.
- Вот, решил поздравить землячку. Христос воскрес! Кстати, я вчера твоего Сашу видел.
- ... Где?!!
- В храме, после Мессы. Он ходил и искал вас, спросил еще у меня: где моя семья?
Марина посмотрела на него так, словно бы ей явился настоящий ангел.
- Воистину воскрес!
Вот теперь мне стало понятно, чему Иисус улыбался... (Сама же сказала, что Виктор должен говорить от имени Иисуса. Ну так Он и прислал мне Свой голос!!!)
- Улыбка – отдельно, а голос отдельно, - усмехнулась Марина.
- Марина, все: я еду домой. Очень тороплюсь. В общем, Христос воскрес!
***
- ...Ну вот, поработал "телефонным проводом", - довольно улыбнулся Медведь, когда спустя десять лет я напомнила ему эту историю.
Мы сидели в нашем новом двухэтажном коттедже, на кухне, рядом с печкой.
..."Коттедж" - это сильно сказано. Два года назад Саша занял денег и купил развалюшку в частном секторе с тем, чтобы снести, построить что-то поприличнее - и продать. Однако документы оказались косячными, и разбирательства отняли кучу времени, стройку пришлось отложить, время ушло, проценты наросли, и в конце концов пришлось срочно продавать собственную, только что отремонтированную квартиру, и переселяться самим в недостроенный коттедж. И все это выпало на декабрьские морозы...
Как попало заселившись, мы растерянно бродили по огромному, насквозь промерзшему помещению, не снимая шуб, и никак не могли согреться. Саша трясущимися пуками пытался растопить печку, а обледенелые березовые дрова отказывались разгораться. Я молчала, слезы катились по щекам, а расстроенный Саша тщетно пытался меня утешить.
На следующий день, в церкви, после Богослужения, я подошла к отцу Виктору и попросила освятить "весь этот мусор", который теперь является собой нашим новым домом.
- Сейчас будет обед, а в пять часов у меня встреча молодежи... - задумчиво перечислял священник.
- А обед - это обязательно? - спросила я.
- Желательно, - уточнил Медведь, иронично улыбнувшись.
- Это я к тому, что поесть-то можно и у нас. Только сегодня я вряд ли смогу угостить чем-то хорошим... Пельмени разве что...
- Сойдет, - махнул рукой отец Виктор и пошел за пальто.
Обнявшись при встрече с "земляком" Сашей, Виктор облачился в сутану и, пройдя по всем комнатам, побрызгал везде святой водой, сопроводив таинство текстом по специальной книге. Затем мы устроились в относительно теплом месте, на кухне, и я разложила по тарелкам горячие пельмени из магазина, сваренные на электрической печке. Мы чокнулись одноразовыми стаканчиками с красным вином из дешевого пакета.
- Чем топите? - озабоченно спросил Виктор.
- Березой, только поленья мерзлые, никак не разгораются, - пожаловался Саша.
Медведь с сомнением посмотрел на охапку березовых чурок, валявшихся в углу.
- Эх, сюда бы сосновых досок, - размечтался он. - А от них и береза хорошо будет разгораться. Надо смешивать то и другое.
...На следующий день, возвращаясь домой с работы, с изумлением вижу посреди двора гору сосновых досок.
- Откуда дровишки?! - спрашиваю у мужа, который воодушевленно крутится у кучи.
- Медведь наколдовал!
- Нет, серьезно: где взял?
- Шел мимо одного дома, а там, похоже, затеяли замену полов: старые выбросили прямо под окна. Не нужны? - спрашиваю у хозяев. Забирай, говорят. Я тут же вызвал "газель", погрузил - и вот... Этого нам хватит до конца зимы! - и снова взялся за пилу, чтобы распилить рейку на части.
Сухие, крепко просмоленные доски вспыхивали в топке с одной спички, весело потрескивая и занимаясь ярким пламенем. В огонь мы подкидывали березовые поленья, и те долго и ровно горели, отдавая жар, и по всем этажам распространялось блаженное тепло, немного отдающее кошачьей мочой, - видимо, за годы эксплуатации деревянный пол намертво впитал запах домашних животных.
- Ну, считай, что зиму пережили, - с облегчением сказал Саша. - С легкой руки Виктора!
***
Когда через год мы снова пригласили Медведя в гости, дом уже вполне можно было назвать "коттеджем". Саша отремонтировал сантехнику, покрасил стены, выложил полы кафелем. В гостиной стоял красивый камин, на тумбочке - аквариум, со второго этажа вовсю раздавалось птичье щебетание - там жили чижи, щеглы, попугаи.
Мне было немного стыдно за скудный казенный обед, которым я накормила священника в прошлый визит, и на этот раз я расстаралась: запекла свинину в духовке, предварительно нашпиговав чесноком и обмазав специями. И винцо было поприличнее.
И тут случилось нечто странное: зайдя в дом, задрав голову к потолку, высоченному, согласно Сашиному архитектурному замыслу, отец Виктор вдруг произнес загадочную фразу:
- Ваш дом для меня - это студия художника...
"При чем тут это - у нас все сплошь музыканты, а не художники", - удивилась я про себя.
Его слова я вспомнила через несколько лет, когда все стены были плотно увешаны картинами - моими собственными, между прочим!
...Ничто не предвещало, что я начну рисовать.
Но когда я потеряла работу, и у меня появилась свободное время, неожиданно для самой себя я вдруг записалась в изостудию для взрослых. Там меня учили рисовать сангиной и маслом, пастелью и гуашью. Глаза боятся, а руки делают, и на моем мольберте появлялись то натюрморты, то пейзажи.
Дочка специально покупала для меня цветы, чтобы долгими зимними вечерами я рисовала розы и хризантемы, и каждый плод моего незрелого творчества мы торжественно вешали на стену. Настоящие глиняные горшки на полке соседствовали с абсолютно такими же горшками в рамочках.
У меня появилась мания: прежде чем что-то съесть или выпить - яблоко, помидор, гранат, бутылку пива, - я вначале должна была их нарисовать пастелью или акварелью, и увековеченная еда "перемещалась" на стену. У нас завелись рыжий кот Бегемот и черная кошка Гелла, - и их портреты тут же появились на мольберте, затем на стене.
Моя дочка как-то купила себе огромные синие "гриндера". Я не удержалась и зарисовала правый ботинок устрашающего вида. А потом - левый, в другом ракурсе. Оба ботинка я развесила по прихожей. Прикол состоял в том, что на полу под картинами стояли заюзанные "оригиналы".
- Тебе-то хорошо: у тебя во-он какие выставочные площади, - завидовали мне подружки по изостудии, обладательницы "хрущоб".
Шутки шутками, только мой дом теперь действительно выглядел как пресловутая "студия художника". Но откуда, откуда Медведь об этом знал? Вот колдун!
И вообще - как ему это удается?..
...Настоятелем прихода отец Виктор пробыл совсем недолго - его отправили учиться в Рим. Постепенно заглохли все его начинания, зато у людей осталась о нем хорошая память. А для меня этот Медведь и по сей день остается самой мистической личностью из моего окружения. И вообще - я горжусь тем, что он мой земляк.
Читайте книги Ольги Сквирской на сайте Проза.ру
https://www.proza.ru/avtor/olgaskvirskaya
и на ЛитРес
https://www.litres.ru/olga-evgenevna-skvirskaya/
Это мой фильм о рукоположении семинариста-литовца Виктора. Правда, через много лет он покинул сан. Так бывает:)
Все совпадения имен и названий - чистая случайность:) И вообще я имею право на вымысел, если что:)
На презентацию первого выпуска Католического видеожурнала мы дружно опоздали все семьей. Пока с мужем встретились после работы, пока подхватили дочку из школы, пока добрались на перекладных - а монастырь иезуитов был почти за городом, - пока добрели по частному сектору против ветра с мокрым снегом.
Когда ввалились в студийный павильон, все трое облепленные белым, как снеговики, от неожиданности оробели: во всю стену уже улыбалось лицо телеведущей, то есть мое лицо, - а темный зал был полон народу. Похоже, на презентацию киностудии "Кана" отец Войцех с Дамианом пригласили полгорода журналистов и телевизионщиков.
Но вот дали свет, и гости накинулись на бутерброды с колой. Вдруг я услышала из-за спины знакомый глуховатый голос:
- Привет, землячка!
Оборачиваюсь - и с удивлением вижу Виктора из томского прихода. Что тут делает наш Медведь, интересно?
***
Прошлой весной мы с ним работали в паре на приходском субботнике.
Отец Казимир навез декоративных кустов, и нужно было обсадить церковную территорию за оградой с внешней стороны. Молодежь работала с удовольствием: весна в Сибири - это примерно как воскресенье после смерти.
Наша с Виктором задача - установить бордюр: для этого нужно забить обломки красных кирпичей в землю так, чтобы они торчали уголком кверху, и получился эдакий резной рубчик.
Виктор - это белокурый рослый крепыш с породистым правильным лицом. Говорят, он сын литовского ссыльного.
Первое, что меня в нем удивило, - это несоветское обращение к женщине "сестра".
- Сестра, - зовет он своим мягким голосом, а я кручу головой - где-то монашка поблизости.
- Сестра! Ольга! - уточняет парень, и я соображаю, что у Медведя действительно есть сестра Ольга, тоже наша прихожанка. Оборачиваюсь - нет Ольги.
- Да к тебе, к тебе я обращаюсь, - улыбается Медведь.
"Странный он какой-то", - подумала я, бойко забивая кирпичи в грунт - поскорее, поскорее.
А вот и второе, чем он меня потряс: через час работы я вдруг заметила, что Медведь занимается исключительно тем, что разбирает всю мою работу и переделывает за мной заново: методично прокапывает ямку, поглубже вставляет кирпич, затем плотно намертво утрамбовывает землю вокруг. И все это молча, невозмутимо, не говоря худого слова...
"Доскональный ты наш", - подумала я, испытывая одновременно неловкость и досаду.
- ...Что ты делаешь тут в Новосибирске, интересно? - удивилась я.
- Учусь в семинарии, на первом курсе, - ответил Виктор. - Про нас только что сюжет показали.
- А я что-то тебя на экране не узнала, - растерялась я.
- А я тебя сразу узнал, - о, думаю, вот и землячка!
***
Томский храм Покрова Богородицы - один из самых старых католических храмов в Сибири. Это вам не столыпинская "псевдоготика" начала XX-го века, которую можно встретить почти в каждом уважающем себя сибирском городке, если только не снесли.
Это бело-желтый церковный ансамбль 1830-го года застройки, - в тот период в России повсеместно господствовал классический стиль. Вот почему эта католическая церковь имела не готический облик, а была увенчана необычным византийским куполом. Помимо храма от прежних приходских застроек сохранилась замечательная колокольня и приходской дом, в котором сейчас располагается приют для бездомных. Кроме того, восстановили приходскую школу, и теперь туристам демонстрируют великолепный католический архитектурный ансамбль на горе Обруб, и к храму ведет чудом уцелевшая единственная в городе булыжная мостовая.
Наша церковь всегда выглядит нарядно и торжественно, а сегодня еще и большой праздник - рукоположение в священники парня, которого многие тут знают с малых лет. И священники, и семинаристы, и прихожане, и даже наша съемочная группа из "Каны" - все охвачены радостным волнением, и у некоторых я замечаю на глазах слезы.
Виктор с виду спокоен, как танк, волнение выдает лишь мокрый лоб.
Оператор Стас подробно запечатлел все основные моменты исторической Мессы, начиная с облачения в белую сутану, - ну, как тут и была! И всеобщий любимец Витя с этого момента превратился в отца Виктора. Мы здесь, а он там...
- ...Виктор, когда нам дашь интервью? - улучила момент, пробившись через поздравлявших и раздвинув букеты.
- Разве что завтра, - прикинул Виктор. - Где?
- А давай съездим в твое село, - у нас машина, - предложила я.
- Туда не проехать, там болото, бездорожье, - возразил Медведь. - Это только зимой можно, когда все замерзнет. И вообще - там давно уже никто не живет.
- Как, а твоя мама?
- Она уже давно в Томске.
- Может, у вас дома?
- Да я там никогда и не жил, - пожал плечами Виктор.
- Хорошо бы где-нибудь в лесу, ты ж потомственный лесник, - сообразила я.
- Давай в Тимирязевском бору - все-таки это была территория моего отца, пока он был жив.
- О, отлично, - обрадовалась я.
Тимирязевский бор начинается сразу же за мостом, на выезде из города. Высокие сосны без подлеска, сизый мох с брусничником и черничником - излюбленное место томских грибников. Там всегда росли лисички, моховики и даже боровики, и на всех хватало.
Туда мы и привезли нашего Медведя. На этот раз он был в серой форменной рубашке с "колорадкой". Мы заставили его пройтись по пригорку на камеру, затем усадили на пенек меж сосен, и приступили к записи основного "синхрона", без которого не смонтируешь никакого фильма.
Вот так, не спеша, сидя на пеньке, поведал нам Медведь свою лесную историю.
Оказывается, он профессиональный лесник в третьем поколении: дед был лесником в Литве, затем отец. После оккупации Прибалтики их выслали в Сибирь вместе с семьями, поскольку всех лесников подозревали - и не без оснований! - в пособничестве "зеленым братьям". Так они попали в северное село Копаное Озеро - примерно триста километров от Томска, глушь страшная. Зато там никто не мешал ссыльным - а в селе жили не только литовцы, но и латгальцы, и поляки, - соблюдать религиозные обряды. Отец служил лесником, и Виктор тоже решил пойти по его стопам.
Отслужив армию, парень поступил в Красноярский лесной институт, успешно закончил и вернулся на родину молодым специалистом. Через год заменил отца после его смерти, а еще через год принял новое решение - стать католическим священником.
- У меня была девушка, но в какой-то момент мне показалось, что брак - это не мой путь, - невозмутимо, почти равнодушно рассказывал Медведь.
- Тяжело было в армии?
- Морально - да, - также безэмоционально ответил он.
...Как-то раз старшина попытался заставить его украсть в селе какие-то стройматериалы.
- Я не могу этого сделать, - ответил Медведь и тут же угодил на гауптвахту.
Через несколько дней начальник повторил свой приказ, но безуспешно. Уж не знаю, сколько суток провел Виктор на гауптвахте, только до старшины внезапно дошло:
- Ты верующий, что ли?
- Да.
После этого тот, наконец, отстал от бедного солдата.
...В лесу было солнечно и приветливо, на фоне тишины громко щебетали птички. Однако то тут, то там валялись кучи мусора - пластиковые бутылки, пакеты, пивные банки и прочие следы "пикников у обочины".
- Засорили лес совсем, - покосился Медведь.
Продолжить нашу кинематографическую работу мы решили в приюте Белых Сестер, где на пару дней обосновался Виктор. Все мои просьбы новоиспеченный священник выполнял послушно, терпеливо, правда, несколько иронично.
- А теперь, пожалуйста, прочитай "Радуйся, Мария" на литовском языке, - попросила я его.
- На табуреточку встать? - предложил он без улыбки, только в голубых глазах прыгали искорки.
- Друзья, я вынужден вас огорчить, - вдруг подал голос Стас. - У меня что-то звук был отключен...
- И давно? - упавшим голосом поинтересовалась я.
Стас по обыкновению был или выпившим, или с похмелья, поэтому результат его работы был непредсказуемым.
- В общем, вот эту молитву надо будет повторить.
Вымотанный Медведь только вздохнул.
- Как он к нам - "друзья", - обратилась я к Виктору. - Какие мы тебе друзья - снимать не умеешь!
Тот засмеялся.
В это время дверь в комнату приоткрылась, и в проеме показалась голова темнокожей монахини:
- Принести обед?
- Но я не могу один - у меня гости, - указал Виктор на нас.
Голова закивала и исчезла, а через минуту сестра в белом сари внесла в комнату поднос и составила на стол три порции супа.
Мы с готовностью уселись за стол:
- Батюшка, вы теперь профессионал - благословите нам супчик, - попросила я Виктора, и он совершенно серьезно произнес молитву, полагающуюся перед едой.
- Не может он один, говорит, - поддразнила я его. - А чего это ты не можешь один - сел бы да поел, подумаешь!
Медведь засмеялся.
- Ну все, осталось фотографии поснимать, - подытожила я после обеда, а Виктор развернул пакет с черно-белым семейным архивом.
Если бы я не знала, что эти фото сделаны в сибирском захолустье, я бы точно подумала, что это какой-то литовский фольклор: пожилые люди с нездешними тонкими чертами лица, в традиционной одежде, на фоне какой-то старинной утвари.
- Это мои бабушка с дедушкой. А вот отец в своей конторе, - комментировал Виктор. - Это мое первое место работы после института. А тут - помнишь? - протянул мне маленькую цветную карточку.
Я с удивлением узнала себя на фоне нашего храма, в грязной одежде. А вон и Медведь!
- Так это же тот субботник!
- Возьми себе, если хочешь.
...Общий план освещенного летним солнцем соснового бора. Медленно приближается плечистый деревенский парень, звучит молитва по-литовски, а фоном - мазурка Шопена. Так я начала свой фильм про священника Виктора, лесника в третьем поколении, истинного арийца с характером твердым, нордическим, закаленным в сибирской глухой деревне. И музыка Шопена - это лучшее в моем понимании, что я могла бы для него сделать.
Медведя назначили служить в приходе новосибирского Кафедрального собора.
Оживление приходской жизни все почувствовали незамедлительно. Отец Виктор быстро завершил строительство загородного молодежного центра, и в новом здании у реки теперь без конца проводились духовные упражнения, встречи, каникулы с Богом. Было где отпраздновать венчания, дни рождения, рождественские и пасхальные мероприятия, а то и просто покататься на лыжах зимой или покупаться летом.
По инициативе отца Виктора перед Рождеством и Пасхой прихожане организовали благотворительные ярмарки сувенирных изделий собственного изготовления, а средства от распродажи шли в приходскую казну.
Унаследовав миссионерский запал томских священников, которые неустанно разыскивали католиков по окрестным деревням и селам, отец Виктор находил и открывал приход за приходом в различных местечках вокруг Новосибирска.
- Я сам из деревни, поэтому понимаю этих людей, знаю, как с ними надо, и хочу с ними работать, - говорил он.
Люди были непростыми, не открывались первому встречному. Медведь заезжал в незнакомую деревню и первым делом заходил в сельпо, кланялся "здравствуйте", покупал хлеб, завязывал разговор - и через пятнадцать минут уже все знал - где какие немцы, поляки, украинцы, где живут, кто из них католики.
Между прочим, католиков ему иногда удавалось вычислить и без сельпо: по особой застройке домишек и по аккуратному внешнему виду.
"Здесь живут ссыльные немцы", - прикидывал он и стучался в калитку:
- Слава Иисусу Христу!
Через год в области было уже целых девять приходов, и каждые выходные ему приходилось выезжать на Богослужение. В одних селах сложились крупные семейные общины, в других его ждала всего пара ветхих старушек, тем не менее Виктор с одинаковым энтузиазмом посещал и тех, и других. Как-то раз я уговорила его взять с собой оператора Стаса, и тот наснимал много интересного материала о католиках сибирских деревень. Правда, по дороге машина застряла в сугробах, и парни кое-как ее вытолкали.
Настоятелем отец Виктор был правильным и надежным. В меру открытый, в меру осторожный, он четко соблюдал дистанцию между людьми. Готовый придти на помощь, он никому не позволял сесть себе на шею и не допускал панибратства.
Что касается меня лично, то через Медведя Бог сотворил в моей жизни несколько чудес, иначе не назовешь.
***
Век не забуду эту Пасхальную службу, на которую я пришла одна, без семьи, с опухшими глазами: муж на корпоративной вечеринке якобы по случаю Пасхи, дочка где-то с парнем.
Хорошо, что в церкви я сразу встретила Марину. Пожаловалась, что ужасно не хочется идти домой после Мессы, в пустую квартиру, и она пригласила меня ночевать к себе домой. И сразу мне стало легко.
- А вон твоя дочка стоит, – сообщила Марина. – Какой красоткой стала.
- Ага, значит, все-таки пришла в храм. А что она делает? – поинтересовалась я. - Ничего не вижу...
- Обнимается с каким-то парнишкой, - доложила высокая Марина.
Тьфу!
За алтарем Виктор, тогда еще зеленый семинарист, которого перед Пасхой рукоположили в чтецы, от имени Понтия Пилата допрашивал Иисуса Христа. Того озвучивал епископ, и выглядело это немного странно.
- «Ты Царь Иудейский?» - вопрошал Виктор своим добрым глуховатым голосом.
А епископ у трона, в нарядной сутане, властно и напористо возражал:
- «Ты говоришь,что Я Царь».
- Эх, им бы поменяться, - шепнула я Марине.
Мне захотелось, чтобы от имени Иисуса читал Виктор.
***
Утреннюю мессу в Кафедральном соборе мы с Мариной, конечно, проспали.
Зато у меня возникла счастливая мысль поехать в храм на улице Мира - там гипсовый Иисус иногда улыбается с большого распятия.
- Шутишь, - сказала Марина.
- Нисколько. Как, ты там еще не была? - удивилась я.
По дождю через весь город мы добрались до маленькой церкви.
Каково же было наше разочарование, когда мы поняли, что Месса закончилась. Оказалось, что в связи с приездом епископа и семинаристов ее перенесли на час раньше.
- Марина, тебе не кажется, что для отдельно взятых нас с тобой все еще продолжается Великий Пост со всеми вытекающими отсюда последствиями? - разозлилась я.
- А где там твое улыбающееся распятие? - вспомнила Марина. - Давай хоть подойдем ближе.
Церковь опустела. Мы прошли вперед и уселись на переднюю лавку. Пригляделись к большому распятию - Иисус действительно улыбался. Вопреки всему.
"И чему тут улыбаться," - мрачно подумала я.
И тут передо мной возникла фигура Медведя.
- Вот, решил поздравить землячку. Христос воскрес! Кстати, я вчера твоего Сашу видел.
- ... Где?!!
- В храме, после Мессы. Он ходил и искал вас, спросил еще у меня: где моя семья?
Марина посмотрела на него так, словно бы ей явился настоящий ангел.
- Воистину воскрес!
Вот теперь мне стало понятно, чему Иисус улыбался... (Сама же сказала, что Виктор должен говорить от имени Иисуса. Ну так Он и прислал мне Свой голос!!!)
- Улыбка – отдельно, а голос отдельно, - усмехнулась Марина.
- Марина, все: я еду домой. Очень тороплюсь. В общем, Христос воскрес!
***
- ...Ну вот, поработал "телефонным проводом", - довольно улыбнулся Медведь, когда спустя десять лет я напомнила ему эту историю.
Мы сидели в нашем новом двухэтажном коттедже, на кухне, рядом с печкой.
..."Коттедж" - это сильно сказано. Два года назад Саша занял денег и купил развалюшку в частном секторе с тем, чтобы снести, построить что-то поприличнее - и продать. Однако документы оказались косячными, и разбирательства отняли кучу времени, стройку пришлось отложить, время ушло, проценты наросли, и в конце концов пришлось срочно продавать собственную, только что отремонтированную квартиру, и переселяться самим в недостроенный коттедж. И все это выпало на декабрьские морозы...
Как попало заселившись, мы растерянно бродили по огромному, насквозь промерзшему помещению, не снимая шуб, и никак не могли согреться. Саша трясущимися пуками пытался растопить печку, а обледенелые березовые дрова отказывались разгораться. Я молчала, слезы катились по щекам, а расстроенный Саша тщетно пытался меня утешить.
На следующий день, в церкви, после Богослужения, я подошла к отцу Виктору и попросила освятить "весь этот мусор", который теперь является собой нашим новым домом.
- Сейчас будет обед, а в пять часов у меня встреча молодежи... - задумчиво перечислял священник.
- А обед - это обязательно? - спросила я.
- Желательно, - уточнил Медведь, иронично улыбнувшись.
- Это я к тому, что поесть-то можно и у нас. Только сегодня я вряд ли смогу угостить чем-то хорошим... Пельмени разве что...
- Сойдет, - махнул рукой отец Виктор и пошел за пальто.
Обнявшись при встрече с "земляком" Сашей, Виктор облачился в сутану и, пройдя по всем комнатам, побрызгал везде святой водой, сопроводив таинство текстом по специальной книге. Затем мы устроились в относительно теплом месте, на кухне, и я разложила по тарелкам горячие пельмени из магазина, сваренные на электрической печке. Мы чокнулись одноразовыми стаканчиками с красным вином из дешевого пакета.
- Чем топите? - озабоченно спросил Виктор.
- Березой, только поленья мерзлые, никак не разгораются, - пожаловался Саша.
Медведь с сомнением посмотрел на охапку березовых чурок, валявшихся в углу.
- Эх, сюда бы сосновых досок, - размечтался он. - А от них и береза хорошо будет разгораться. Надо смешивать то и другое.
...На следующий день, возвращаясь домой с работы, с изумлением вижу посреди двора гору сосновых досок.
- Откуда дровишки?! - спрашиваю у мужа, который воодушевленно крутится у кучи.
- Медведь наколдовал!
- Нет, серьезно: где взял?
- Шел мимо одного дома, а там, похоже, затеяли замену полов: старые выбросили прямо под окна. Не нужны? - спрашиваю у хозяев. Забирай, говорят. Я тут же вызвал "газель", погрузил - и вот... Этого нам хватит до конца зимы! - и снова взялся за пилу, чтобы распилить рейку на части.
Сухие, крепко просмоленные доски вспыхивали в топке с одной спички, весело потрескивая и занимаясь ярким пламенем. В огонь мы подкидывали березовые поленья, и те долго и ровно горели, отдавая жар, и по всем этажам распространялось блаженное тепло, немного отдающее кошачьей мочой, - видимо, за годы эксплуатации деревянный пол намертво впитал запах домашних животных.
- Ну, считай, что зиму пережили, - с облегчением сказал Саша. - С легкой руки Виктора!
***
Когда через год мы снова пригласили Медведя в гости, дом уже вполне можно было назвать "коттеджем". Саша отремонтировал сантехнику, покрасил стены, выложил полы кафелем. В гостиной стоял красивый камин, на тумбочке - аквариум, со второго этажа вовсю раздавалось птичье щебетание - там жили чижи, щеглы, попугаи.
Мне было немного стыдно за скудный казенный обед, которым я накормила священника в прошлый визит, и на этот раз я расстаралась: запекла свинину в духовке, предварительно нашпиговав чесноком и обмазав специями. И винцо было поприличнее.
И тут случилось нечто странное: зайдя в дом, задрав голову к потолку, высоченному, согласно Сашиному архитектурному замыслу, отец Виктор вдруг произнес загадочную фразу:
- Ваш дом для меня - это студия художника...
"При чем тут это - у нас все сплошь музыканты, а не художники", - удивилась я про себя.
Его слова я вспомнила через несколько лет, когда все стены были плотно увешаны картинами - моими собственными, между прочим!
...Ничто не предвещало, что я начну рисовать.
Но когда я потеряла работу, и у меня появилась свободное время, неожиданно для самой себя я вдруг записалась в изостудию для взрослых. Там меня учили рисовать сангиной и маслом, пастелью и гуашью. Глаза боятся, а руки делают, и на моем мольберте появлялись то натюрморты, то пейзажи.
Дочка специально покупала для меня цветы, чтобы долгими зимними вечерами я рисовала розы и хризантемы, и каждый плод моего незрелого творчества мы торжественно вешали на стену. Настоящие глиняные горшки на полке соседствовали с абсолютно такими же горшками в рамочках.
У меня появилась мания: прежде чем что-то съесть или выпить - яблоко, помидор, гранат, бутылку пива, - я вначале должна была их нарисовать пастелью или акварелью, и увековеченная еда "перемещалась" на стену. У нас завелись рыжий кот Бегемот и черная кошка Гелла, - и их портреты тут же появились на мольберте, затем на стене.
Моя дочка как-то купила себе огромные синие "гриндера". Я не удержалась и зарисовала правый ботинок устрашающего вида. А потом - левый, в другом ракурсе. Оба ботинка я развесила по прихожей. Прикол состоял в том, что на полу под картинами стояли заюзанные "оригиналы".
- Тебе-то хорошо: у тебя во-он какие выставочные площади, - завидовали мне подружки по изостудии, обладательницы "хрущоб".
Шутки шутками, только мой дом теперь действительно выглядел как пресловутая "студия художника". Но откуда, откуда Медведь об этом знал? Вот колдун!
И вообще - как ему это удается?..
...Настоятелем прихода отец Виктор пробыл совсем недолго - его отправили учиться в Рим. Постепенно заглохли все его начинания, зато у людей осталась о нем хорошая память. А для меня этот Медведь и по сей день остается самой мистической личностью из моего окружения. И вообще - я горжусь тем, что он мой земляк.
Читайте книги Ольги Сквирской на сайте Проза.ру
https://www.proza.ru/avtor/olgaskvirskaya
и на ЛитРес
https://www.litres.ru/olga-evgenevna-skvirskaya/
вторник, 9 декабря 2014 г.
Блаженные сестры, молитесь о нас
http://youtu.be/ZL67LT2Iryw
После разгрома Греко-католической церкви в Украине двух монахинь - Олимпию и Лаврентию - сослали в Сибирь, в Харск. Там они и скончались. В 2001 году Папа Римский Иоанн Павел II на Святой Мессе во Львове беатифицировал этих монахинь в числе 26-ти блаженных. После этого их сестры решили отыскать останки монахинь и вернуть их на родину. Они не знали, сколько приключений ждет их в Сибири.
Об этом - фильм ТВКана.
Так пусть наши сестры молятся о мире между двумя братскими странами - Россией и Украиной!
Читайте книги Ольги Сквирской на сайте Проза.ру
https://www.proza.ru/avtor/olgaskvirskaya
и на ЛитРес
https://www.litres.ru/olga-evgenevna-skvirskaya/
После разгрома Греко-католической церкви в Украине двух монахинь - Олимпию и Лаврентию - сослали в Сибирь, в Харск. Там они и скончались. В 2001 году Папа Римский Иоанн Павел II на Святой Мессе во Львове беатифицировал этих монахинь в числе 26-ти блаженных. После этого их сестры решили отыскать останки монахинь и вернуть их на родину. Они не знали, сколько приключений ждет их в Сибири.
Об этом - фильм ТВКана.
Так пусть наши сестры молятся о мире между двумя братскими странами - Россией и Украиной!
Читайте книги Ольги Сквирской на сайте Проза.ру
https://www.proza.ru/avtor/olgaskvirskaya
и на ЛитРес
https://www.litres.ru/olga-evgenevna-skvirskaya/
воскресенье, 7 декабря 2014 г.
Паломничество в Фатиму
http://youtu.be/fjpjs8byZP8
Вот хорошее место, чтобы молиться о мире во всем мире:)
Я его сама сняла и смонтировала, когда ездила в паломничество в 2007 году.
Интересно, что из-за Фатимской истории меня уволили с телевидения ГТРК, не дожидаясь, пока закончится испытательный срок:) Сказали, что на государственном телевидении не должны работать сумасшедшие, которые верят в Санта-Клауса:)
Теперь мне даже приятно:)
Читайте книги Ольги Сквирской на сайте Проза.ру
https://www.proza.ru/avtor/olgaskvirskaya
и на ЛитРес
https://www.litres.ru/olga-evgenevna-skvirskaya/
Вот хорошее место, чтобы молиться о мире во всем мире:)
Я его сама сняла и смонтировала, когда ездила в паломничество в 2007 году.
Интересно, что из-за Фатимской истории меня уволили с телевидения ГТРК, не дожидаясь, пока закончится испытательный срок:) Сказали, что на государственном телевидении не должны работать сумасшедшие, которые верят в Санта-Клауса:)
Теперь мне даже приятно:)
Читайте книги Ольги Сквирской на сайте Проза.ру
https://www.proza.ru/avtor/olgaskvirskaya
и на ЛитРес
https://www.litres.ru/olga-evgenevna-skvirskaya/
суббота, 6 декабря 2014 г.
Котенок из тополиного пуха
http://youtu.be/Os3cX_hsKo0
Котенок из тополиного пуха
Арт-студия для беспризорных детей - разве это выход для них? Об этом я думала, когда ехала на съемки в Лугу в составе съемочной группы киностудии Кана, и было это лет десять назад.
А после того, как я побывала в этом чудесном месте, я изменила свое мнение, поскольку креатив поистине творит чудеса, как и вера в Иисуса, - а ведь работники этого дома - люди верующие.
Хочется надеяться, что все эти дети найдет себя в жизни!
Ольга Сквирская
Ко Самуи
2557
Котенок из тополиного пуха
Арт-студия для беспризорных детей - разве это выход для них? Об этом я думала, когда ехала на съемки в Лугу в составе съемочной группы киностудии Кана, и было это лет десять назад.
А после того, как я побывала в этом чудесном месте, я изменила свое мнение, поскольку креатив поистине творит чудеса, как и вера в Иисуса, - а ведь работники этого дома - люди верующие.
Хочется надеяться, что все эти дети найдет себя в жизни!
Ольга Сквирская
Ко Самуи
2557
Подписаться на:
Сообщения (Atom)