http://youtu.be/jXA75FQ3eDw
Это фильм про Дом Мадонны в Магадане
Это фильм про Дом Мадонны в Магадане
вторник, 16 декабря 2014 г.
среда, 10 декабря 2014 г.
Литовцы любят лес
http://youtu.be/fTUnextICeI
Это мой фильм о рукоположении семинариста-литовца Виктора. Правда, через много лет он покинул сан. Так бывает:)
Все совпадения имен и названий - чистая случайность:) И вообще я имею право на вымысел, если что:)
На презентацию первого выпуска Католического видеожурнала мы дружно опоздали все семьей. Пока с мужем встретились после работы, пока подхватили дочку из школы, пока добрались на перекладных - а монастырь иезуитов был почти за городом, - пока добрели по частному сектору против ветра с мокрым снегом.
Когда ввалились в студийный павильон, все трое облепленные белым, как снеговики, от неожиданности оробели: во всю стену уже улыбалось лицо телеведущей, то есть мое лицо, - а темный зал был полон народу. Похоже, на презентацию киностудии "Кана" отец Войцех с Дамианом пригласили полгорода журналистов и телевизионщиков.
Но вот дали свет, и гости накинулись на бутерброды с колой. Вдруг я услышала из-за спины знакомый глуховатый голос:
- Привет, землячка!
Оборачиваюсь - и с удивлением вижу Виктора из томского прихода. Что тут делает наш Медведь, интересно?
***
Прошлой весной мы с ним работали в паре на приходском субботнике.
Отец Казимир навез декоративных кустов, и нужно было обсадить церковную территорию за оградой с внешней стороны. Молодежь работала с удовольствием: весна в Сибири - это примерно как воскресенье после смерти.
Наша с Виктором задача - установить бордюр: для этого нужно забить обломки красных кирпичей в землю так, чтобы они торчали уголком кверху, и получился эдакий резной рубчик.
Виктор - это белокурый рослый крепыш с породистым правильным лицом. Говорят, он сын литовского ссыльного.
Первое, что меня в нем удивило, - это несоветское обращение к женщине "сестра".
- Сестра, - зовет он своим мягким голосом, а я кручу головой - где-то монашка поблизости.
- Сестра! Ольга! - уточняет парень, и я соображаю, что у Медведя действительно есть сестра Ольга, тоже наша прихожанка. Оборачиваюсь - нет Ольги.
- Да к тебе, к тебе я обращаюсь, - улыбается Медведь.
"Странный он какой-то", - подумала я, бойко забивая кирпичи в грунт - поскорее, поскорее.
А вот и второе, чем он меня потряс: через час работы я вдруг заметила, что Медведь занимается исключительно тем, что разбирает всю мою работу и переделывает за мной заново: методично прокапывает ямку, поглубже вставляет кирпич, затем плотно намертво утрамбовывает землю вокруг. И все это молча, невозмутимо, не говоря худого слова...
"Доскональный ты наш", - подумала я, испытывая одновременно неловкость и досаду.
- ...Что ты делаешь тут в Новосибирске, интересно? - удивилась я.
- Учусь в семинарии, на первом курсе, - ответил Виктор. - Про нас только что сюжет показали.
- А я что-то тебя на экране не узнала, - растерялась я.
- А я тебя сразу узнал, - о, думаю, вот и землячка!
***
Томский храм Покрова Богородицы - один из самых старых католических храмов в Сибири. Это вам не столыпинская "псевдоготика" начала XX-го века, которую можно встретить почти в каждом уважающем себя сибирском городке, если только не снесли.
Это бело-желтый церковный ансамбль 1830-го года застройки, - в тот период в России повсеместно господствовал классический стиль. Вот почему эта католическая церковь имела не готический облик, а была увенчана необычным византийским куполом. Помимо храма от прежних приходских застроек сохранилась замечательная колокольня и приходской дом, в котором сейчас располагается приют для бездомных. Кроме того, восстановили приходскую школу, и теперь туристам демонстрируют великолепный католический архитектурный ансамбль на горе Обруб, и к храму ведет чудом уцелевшая единственная в городе булыжная мостовая.
Наша церковь всегда выглядит нарядно и торжественно, а сегодня еще и большой праздник - рукоположение в священники парня, которого многие тут знают с малых лет. И священники, и семинаристы, и прихожане, и даже наша съемочная группа из "Каны" - все охвачены радостным волнением, и у некоторых я замечаю на глазах слезы.
Виктор с виду спокоен, как танк, волнение выдает лишь мокрый лоб.
Оператор Стас подробно запечатлел все основные моменты исторической Мессы, начиная с облачения в белую сутану, - ну, как тут и была! И всеобщий любимец Витя с этого момента превратился в отца Виктора. Мы здесь, а он там...
- ...Виктор, когда нам дашь интервью? - улучила момент, пробившись через поздравлявших и раздвинув букеты.
- Разве что завтра, - прикинул Виктор. - Где?
- А давай съездим в твое село, - у нас машина, - предложила я.
- Туда не проехать, там болото, бездорожье, - возразил Медведь. - Это только зимой можно, когда все замерзнет. И вообще - там давно уже никто не живет.
- Как, а твоя мама?
- Она уже давно в Томске.
- Может, у вас дома?
- Да я там никогда и не жил, - пожал плечами Виктор.
- Хорошо бы где-нибудь в лесу, ты ж потомственный лесник, - сообразила я.
- Давай в Тимирязевском бору - все-таки это была территория моего отца, пока он был жив.
- О, отлично, - обрадовалась я.
Тимирязевский бор начинается сразу же за мостом, на выезде из города. Высокие сосны без подлеска, сизый мох с брусничником и черничником - излюбленное место томских грибников. Там всегда росли лисички, моховики и даже боровики, и на всех хватало.
Туда мы и привезли нашего Медведя. На этот раз он был в серой форменной рубашке с "колорадкой". Мы заставили его пройтись по пригорку на камеру, затем усадили на пенек меж сосен, и приступили к записи основного "синхрона", без которого не смонтируешь никакого фильма.
Вот так, не спеша, сидя на пеньке, поведал нам Медведь свою лесную историю.
Оказывается, он профессиональный лесник в третьем поколении: дед был лесником в Литве, затем отец. После оккупации Прибалтики их выслали в Сибирь вместе с семьями, поскольку всех лесников подозревали - и не без оснований! - в пособничестве "зеленым братьям". Так они попали в северное село Копаное Озеро - примерно триста километров от Томска, глушь страшная. Зато там никто не мешал ссыльным - а в селе жили не только литовцы, но и латгальцы, и поляки, - соблюдать религиозные обряды. Отец служил лесником, и Виктор тоже решил пойти по его стопам.
Отслужив армию, парень поступил в Красноярский лесной институт, успешно закончил и вернулся на родину молодым специалистом. Через год заменил отца после его смерти, а еще через год принял новое решение - стать католическим священником.
- У меня была девушка, но в какой-то момент мне показалось, что брак - это не мой путь, - невозмутимо, почти равнодушно рассказывал Медведь.
- Тяжело было в армии?
- Морально - да, - также безэмоционально ответил он.
...Как-то раз старшина попытался заставить его украсть в селе какие-то стройматериалы.
- Я не могу этого сделать, - ответил Медведь и тут же угодил на гауптвахту.
Через несколько дней начальник повторил свой приказ, но безуспешно. Уж не знаю, сколько суток провел Виктор на гауптвахте, только до старшины внезапно дошло:
- Ты верующий, что ли?
- Да.
После этого тот, наконец, отстал от бедного солдата.
...В лесу было солнечно и приветливо, на фоне тишины громко щебетали птички. Однако то тут, то там валялись кучи мусора - пластиковые бутылки, пакеты, пивные банки и прочие следы "пикников у обочины".
- Засорили лес совсем, - покосился Медведь.
Продолжить нашу кинематографическую работу мы решили в приюте Белых Сестер, где на пару дней обосновался Виктор. Все мои просьбы новоиспеченный священник выполнял послушно, терпеливо, правда, несколько иронично.
- А теперь, пожалуйста, прочитай "Радуйся, Мария" на литовском языке, - попросила я его.
- На табуреточку встать? - предложил он без улыбки, только в голубых глазах прыгали искорки.
- Друзья, я вынужден вас огорчить, - вдруг подал голос Стас. - У меня что-то звук был отключен...
- И давно? - упавшим голосом поинтересовалась я.
Стас по обыкновению был или выпившим, или с похмелья, поэтому результат его работы был непредсказуемым.
- В общем, вот эту молитву надо будет повторить.
Вымотанный Медведь только вздохнул.
- Как он к нам - "друзья", - обратилась я к Виктору. - Какие мы тебе друзья - снимать не умеешь!
Тот засмеялся.
В это время дверь в комнату приоткрылась, и в проеме показалась голова темнокожей монахини:
- Принести обед?
- Но я не могу один - у меня гости, - указал Виктор на нас.
Голова закивала и исчезла, а через минуту сестра в белом сари внесла в комнату поднос и составила на стол три порции супа.
Мы с готовностью уселись за стол:
- Батюшка, вы теперь профессионал - благословите нам супчик, - попросила я Виктора, и он совершенно серьезно произнес молитву, полагающуюся перед едой.
- Не может он один, говорит, - поддразнила я его. - А чего это ты не можешь один - сел бы да поел, подумаешь!
Медведь засмеялся.
- Ну все, осталось фотографии поснимать, - подытожила я после обеда, а Виктор развернул пакет с черно-белым семейным архивом.
Если бы я не знала, что эти фото сделаны в сибирском захолустье, я бы точно подумала, что это какой-то литовский фольклор: пожилые люди с нездешними тонкими чертами лица, в традиционной одежде, на фоне какой-то старинной утвари.
- Это мои бабушка с дедушкой. А вот отец в своей конторе, - комментировал Виктор. - Это мое первое место работы после института. А тут - помнишь? - протянул мне маленькую цветную карточку.
Я с удивлением узнала себя на фоне нашего храма, в грязной одежде. А вон и Медведь!
- Так это же тот субботник!
- Возьми себе, если хочешь.
...Общий план освещенного летним солнцем соснового бора. Медленно приближается плечистый деревенский парень, звучит молитва по-литовски, а фоном - мазурка Шопена. Так я начала свой фильм про священника Виктора, лесника в третьем поколении, истинного арийца с характером твердым, нордическим, закаленным в сибирской глухой деревне. И музыка Шопена - это лучшее в моем понимании, что я могла бы для него сделать.
Медведя назначили служить в приходе новосибирского Кафедрального собора.
Оживление приходской жизни все почувствовали незамедлительно. Отец Виктор быстро завершил строительство загородного молодежного центра, и в новом здании у реки теперь без конца проводились духовные упражнения, встречи, каникулы с Богом. Было где отпраздновать венчания, дни рождения, рождественские и пасхальные мероприятия, а то и просто покататься на лыжах зимой или покупаться летом.
По инициативе отца Виктора перед Рождеством и Пасхой прихожане организовали благотворительные ярмарки сувенирных изделий собственного изготовления, а средства от распродажи шли в приходскую казну.
Унаследовав миссионерский запал томских священников, которые неустанно разыскивали католиков по окрестным деревням и селам, отец Виктор находил и открывал приход за приходом в различных местечках вокруг Новосибирска.
- Я сам из деревни, поэтому понимаю этих людей, знаю, как с ними надо, и хочу с ними работать, - говорил он.
Люди были непростыми, не открывались первому встречному. Медведь заезжал в незнакомую деревню и первым делом заходил в сельпо, кланялся "здравствуйте", покупал хлеб, завязывал разговор - и через пятнадцать минут уже все знал - где какие немцы, поляки, украинцы, где живут, кто из них католики.
Между прочим, католиков ему иногда удавалось вычислить и без сельпо: по особой застройке домишек и по аккуратному внешнему виду.
"Здесь живут ссыльные немцы", - прикидывал он и стучался в калитку:
- Слава Иисусу Христу!
Через год в области было уже целых девять приходов, и каждые выходные ему приходилось выезжать на Богослужение. В одних селах сложились крупные семейные общины, в других его ждала всего пара ветхих старушек, тем не менее Виктор с одинаковым энтузиазмом посещал и тех, и других. Как-то раз я уговорила его взять с собой оператора Стаса, и тот наснимал много интересного материала о католиках сибирских деревень. Правда, по дороге машина застряла в сугробах, и парни кое-как ее вытолкали.
Настоятелем отец Виктор был правильным и надежным. В меру открытый, в меру осторожный, он четко соблюдал дистанцию между людьми. Готовый придти на помощь, он никому не позволял сесть себе на шею и не допускал панибратства.
Что касается меня лично, то через Медведя Бог сотворил в моей жизни несколько чудес, иначе не назовешь.
***
Век не забуду эту Пасхальную службу, на которую я пришла одна, без семьи, с опухшими глазами: муж на корпоративной вечеринке якобы по случаю Пасхи, дочка где-то с парнем.
Хорошо, что в церкви я сразу встретила Марину. Пожаловалась, что ужасно не хочется идти домой после Мессы, в пустую квартиру, и она пригласила меня ночевать к себе домой. И сразу мне стало легко.
- А вон твоя дочка стоит, – сообщила Марина. – Какой красоткой стала.
- Ага, значит, все-таки пришла в храм. А что она делает? – поинтересовалась я. - Ничего не вижу...
- Обнимается с каким-то парнишкой, - доложила высокая Марина.
Тьфу!
За алтарем Виктор, тогда еще зеленый семинарист, которого перед Пасхой рукоположили в чтецы, от имени Понтия Пилата допрашивал Иисуса Христа. Того озвучивал епископ, и выглядело это немного странно.
- «Ты Царь Иудейский?» - вопрошал Виктор своим добрым глуховатым голосом.
А епископ у трона, в нарядной сутане, властно и напористо возражал:
- «Ты говоришь,что Я Царь».
- Эх, им бы поменяться, - шепнула я Марине.
Мне захотелось, чтобы от имени Иисуса читал Виктор.
***
Утреннюю мессу в Кафедральном соборе мы с Мариной, конечно, проспали.
Зато у меня возникла счастливая мысль поехать в храм на улице Мира - там гипсовый Иисус иногда улыбается с большого распятия.
- Шутишь, - сказала Марина.
- Нисколько. Как, ты там еще не была? - удивилась я.
По дождю через весь город мы добрались до маленькой церкви.
Каково же было наше разочарование, когда мы поняли, что Месса закончилась. Оказалось, что в связи с приездом епископа и семинаристов ее перенесли на час раньше.
- Марина, тебе не кажется, что для отдельно взятых нас с тобой все еще продолжается Великий Пост со всеми вытекающими отсюда последствиями? - разозлилась я.
- А где там твое улыбающееся распятие? - вспомнила Марина. - Давай хоть подойдем ближе.
Церковь опустела. Мы прошли вперед и уселись на переднюю лавку. Пригляделись к большому распятию - Иисус действительно улыбался. Вопреки всему.
"И чему тут улыбаться," - мрачно подумала я.
И тут передо мной возникла фигура Медведя.
- Вот, решил поздравить землячку. Христос воскрес! Кстати, я вчера твоего Сашу видел.
- ... Где?!!
- В храме, после Мессы. Он ходил и искал вас, спросил еще у меня: где моя семья?
Марина посмотрела на него так, словно бы ей явился настоящий ангел.
- Воистину воскрес!
Вот теперь мне стало понятно, чему Иисус улыбался... (Сама же сказала, что Виктор должен говорить от имени Иисуса. Ну так Он и прислал мне Свой голос!!!)
- Улыбка – отдельно, а голос отдельно, - усмехнулась Марина.
- Марина, все: я еду домой. Очень тороплюсь. В общем, Христос воскрес!
***
- ...Ну вот, поработал "телефонным проводом", - довольно улыбнулся Медведь, когда спустя десять лет я напомнила ему эту историю.
Мы сидели в нашем новом двухэтажном коттедже, на кухне, рядом с печкой.
..."Коттедж" - это сильно сказано. Два года назад Саша занял денег и купил развалюшку в частном секторе с тем, чтобы снести, построить что-то поприличнее - и продать. Однако документы оказались косячными, и разбирательства отняли кучу времени, стройку пришлось отложить, время ушло, проценты наросли, и в конце концов пришлось срочно продавать собственную, только что отремонтированную квартиру, и переселяться самим в недостроенный коттедж. И все это выпало на декабрьские морозы...
Как попало заселившись, мы растерянно бродили по огромному, насквозь промерзшему помещению, не снимая шуб, и никак не могли согреться. Саша трясущимися пуками пытался растопить печку, а обледенелые березовые дрова отказывались разгораться. Я молчала, слезы катились по щекам, а расстроенный Саша тщетно пытался меня утешить.
На следующий день, в церкви, после Богослужения, я подошла к отцу Виктору и попросила освятить "весь этот мусор", который теперь является собой нашим новым домом.
- Сейчас будет обед, а в пять часов у меня встреча молодежи... - задумчиво перечислял священник.
- А обед - это обязательно? - спросила я.
- Желательно, - уточнил Медведь, иронично улыбнувшись.
- Это я к тому, что поесть-то можно и у нас. Только сегодня я вряд ли смогу угостить чем-то хорошим... Пельмени разве что...
- Сойдет, - махнул рукой отец Виктор и пошел за пальто.
Обнявшись при встрече с "земляком" Сашей, Виктор облачился в сутану и, пройдя по всем комнатам, побрызгал везде святой водой, сопроводив таинство текстом по специальной книге. Затем мы устроились в относительно теплом месте, на кухне, и я разложила по тарелкам горячие пельмени из магазина, сваренные на электрической печке. Мы чокнулись одноразовыми стаканчиками с красным вином из дешевого пакета.
- Чем топите? - озабоченно спросил Виктор.
- Березой, только поленья мерзлые, никак не разгораются, - пожаловался Саша.
Медведь с сомнением посмотрел на охапку березовых чурок, валявшихся в углу.
- Эх, сюда бы сосновых досок, - размечтался он. - А от них и береза хорошо будет разгораться. Надо смешивать то и другое.
...На следующий день, возвращаясь домой с работы, с изумлением вижу посреди двора гору сосновых досок.
- Откуда дровишки?! - спрашиваю у мужа, который воодушевленно крутится у кучи.
- Медведь наколдовал!
- Нет, серьезно: где взял?
- Шел мимо одного дома, а там, похоже, затеяли замену полов: старые выбросили прямо под окна. Не нужны? - спрашиваю у хозяев. Забирай, говорят. Я тут же вызвал "газель", погрузил - и вот... Этого нам хватит до конца зимы! - и снова взялся за пилу, чтобы распилить рейку на части.
Сухие, крепко просмоленные доски вспыхивали в топке с одной спички, весело потрескивая и занимаясь ярким пламенем. В огонь мы подкидывали березовые поленья, и те долго и ровно горели, отдавая жар, и по всем этажам распространялось блаженное тепло, немного отдающее кошачьей мочой, - видимо, за годы эксплуатации деревянный пол намертво впитал запах домашних животных.
- Ну, считай, что зиму пережили, - с облегчением сказал Саша. - С легкой руки Виктора!
***
Когда через год мы снова пригласили Медведя в гости, дом уже вполне можно было назвать "коттеджем". Саша отремонтировал сантехнику, покрасил стены, выложил полы кафелем. В гостиной стоял красивый камин, на тумбочке - аквариум, со второго этажа вовсю раздавалось птичье щебетание - там жили чижи, щеглы, попугаи.
Мне было немного стыдно за скудный казенный обед, которым я накормила священника в прошлый визит, и на этот раз я расстаралась: запекла свинину в духовке, предварительно нашпиговав чесноком и обмазав специями. И винцо было поприличнее.
И тут случилось нечто странное: зайдя в дом, задрав голову к потолку, высоченному, согласно Сашиному архитектурному замыслу, отец Виктор вдруг произнес загадочную фразу:
- Ваш дом для меня - это студия художника...
"При чем тут это - у нас все сплошь музыканты, а не художники", - удивилась я про себя.
Его слова я вспомнила через несколько лет, когда все стены были плотно увешаны картинами - моими собственными, между прочим!
...Ничто не предвещало, что я начну рисовать.
Но когда я потеряла работу, и у меня появилась свободное время, неожиданно для самой себя я вдруг записалась в изостудию для взрослых. Там меня учили рисовать сангиной и маслом, пастелью и гуашью. Глаза боятся, а руки делают, и на моем мольберте появлялись то натюрморты, то пейзажи.
Дочка специально покупала для меня цветы, чтобы долгими зимними вечерами я рисовала розы и хризантемы, и каждый плод моего незрелого творчества мы торжественно вешали на стену. Настоящие глиняные горшки на полке соседствовали с абсолютно такими же горшками в рамочках.
У меня появилась мания: прежде чем что-то съесть или выпить - яблоко, помидор, гранат, бутылку пива, - я вначале должна была их нарисовать пастелью или акварелью, и увековеченная еда "перемещалась" на стену. У нас завелись рыжий кот Бегемот и черная кошка Гелла, - и их портреты тут же появились на мольберте, затем на стене.
Моя дочка как-то купила себе огромные синие "гриндера". Я не удержалась и зарисовала правый ботинок устрашающего вида. А потом - левый, в другом ракурсе. Оба ботинка я развесила по прихожей. Прикол состоял в том, что на полу под картинами стояли заюзанные "оригиналы".
- Тебе-то хорошо: у тебя во-он какие выставочные площади, - завидовали мне подружки по изостудии, обладательницы "хрущоб".
Шутки шутками, только мой дом теперь действительно выглядел как пресловутая "студия художника". Но откуда, откуда Медведь об этом знал? Вот колдун!
И вообще - как ему это удается?..
...Настоятелем прихода отец Виктор пробыл совсем недолго - его отправили учиться в Рим. Постепенно заглохли все его начинания, зато у людей осталась о нем хорошая память. А для меня этот Медведь и по сей день остается самой мистической личностью из моего окружения. И вообще - я горжусь тем, что он мой земляк.
Читайте книги Ольги Сквирской на сайте Проза.ру
https://www.proza.ru/avtor/olgaskvirskaya
и на ЛитРес
https://www.litres.ru/olga-evgenevna-skvirskaya/
Это мой фильм о рукоположении семинариста-литовца Виктора. Правда, через много лет он покинул сан. Так бывает:)
Все совпадения имен и названий - чистая случайность:) И вообще я имею право на вымысел, если что:)
На презентацию первого выпуска Католического видеожурнала мы дружно опоздали все семьей. Пока с мужем встретились после работы, пока подхватили дочку из школы, пока добрались на перекладных - а монастырь иезуитов был почти за городом, - пока добрели по частному сектору против ветра с мокрым снегом.
Когда ввалились в студийный павильон, все трое облепленные белым, как снеговики, от неожиданности оробели: во всю стену уже улыбалось лицо телеведущей, то есть мое лицо, - а темный зал был полон народу. Похоже, на презентацию киностудии "Кана" отец Войцех с Дамианом пригласили полгорода журналистов и телевизионщиков.
Но вот дали свет, и гости накинулись на бутерброды с колой. Вдруг я услышала из-за спины знакомый глуховатый голос:
- Привет, землячка!
Оборачиваюсь - и с удивлением вижу Виктора из томского прихода. Что тут делает наш Медведь, интересно?
***
Прошлой весной мы с ним работали в паре на приходском субботнике.
Отец Казимир навез декоративных кустов, и нужно было обсадить церковную территорию за оградой с внешней стороны. Молодежь работала с удовольствием: весна в Сибири - это примерно как воскресенье после смерти.
Наша с Виктором задача - установить бордюр: для этого нужно забить обломки красных кирпичей в землю так, чтобы они торчали уголком кверху, и получился эдакий резной рубчик.
Виктор - это белокурый рослый крепыш с породистым правильным лицом. Говорят, он сын литовского ссыльного.
Первое, что меня в нем удивило, - это несоветское обращение к женщине "сестра".
- Сестра, - зовет он своим мягким голосом, а я кручу головой - где-то монашка поблизости.
- Сестра! Ольга! - уточняет парень, и я соображаю, что у Медведя действительно есть сестра Ольга, тоже наша прихожанка. Оборачиваюсь - нет Ольги.
- Да к тебе, к тебе я обращаюсь, - улыбается Медведь.
"Странный он какой-то", - подумала я, бойко забивая кирпичи в грунт - поскорее, поскорее.
А вот и второе, чем он меня потряс: через час работы я вдруг заметила, что Медведь занимается исключительно тем, что разбирает всю мою работу и переделывает за мной заново: методично прокапывает ямку, поглубже вставляет кирпич, затем плотно намертво утрамбовывает землю вокруг. И все это молча, невозмутимо, не говоря худого слова...
"Доскональный ты наш", - подумала я, испытывая одновременно неловкость и досаду.
- ...Что ты делаешь тут в Новосибирске, интересно? - удивилась я.
- Учусь в семинарии, на первом курсе, - ответил Виктор. - Про нас только что сюжет показали.
- А я что-то тебя на экране не узнала, - растерялась я.
- А я тебя сразу узнал, - о, думаю, вот и землячка!
***
Томский храм Покрова Богородицы - один из самых старых католических храмов в Сибири. Это вам не столыпинская "псевдоготика" начала XX-го века, которую можно встретить почти в каждом уважающем себя сибирском городке, если только не снесли.
Это бело-желтый церковный ансамбль 1830-го года застройки, - в тот период в России повсеместно господствовал классический стиль. Вот почему эта католическая церковь имела не готический облик, а была увенчана необычным византийским куполом. Помимо храма от прежних приходских застроек сохранилась замечательная колокольня и приходской дом, в котором сейчас располагается приют для бездомных. Кроме того, восстановили приходскую школу, и теперь туристам демонстрируют великолепный католический архитектурный ансамбль на горе Обруб, и к храму ведет чудом уцелевшая единственная в городе булыжная мостовая.
Наша церковь всегда выглядит нарядно и торжественно, а сегодня еще и большой праздник - рукоположение в священники парня, которого многие тут знают с малых лет. И священники, и семинаристы, и прихожане, и даже наша съемочная группа из "Каны" - все охвачены радостным волнением, и у некоторых я замечаю на глазах слезы.
Виктор с виду спокоен, как танк, волнение выдает лишь мокрый лоб.
Оператор Стас подробно запечатлел все основные моменты исторической Мессы, начиная с облачения в белую сутану, - ну, как тут и была! И всеобщий любимец Витя с этого момента превратился в отца Виктора. Мы здесь, а он там...
- ...Виктор, когда нам дашь интервью? - улучила момент, пробившись через поздравлявших и раздвинув букеты.
- Разве что завтра, - прикинул Виктор. - Где?
- А давай съездим в твое село, - у нас машина, - предложила я.
- Туда не проехать, там болото, бездорожье, - возразил Медведь. - Это только зимой можно, когда все замерзнет. И вообще - там давно уже никто не живет.
- Как, а твоя мама?
- Она уже давно в Томске.
- Может, у вас дома?
- Да я там никогда и не жил, - пожал плечами Виктор.
- Хорошо бы где-нибудь в лесу, ты ж потомственный лесник, - сообразила я.
- Давай в Тимирязевском бору - все-таки это была территория моего отца, пока он был жив.
- О, отлично, - обрадовалась я.
Тимирязевский бор начинается сразу же за мостом, на выезде из города. Высокие сосны без подлеска, сизый мох с брусничником и черничником - излюбленное место томских грибников. Там всегда росли лисички, моховики и даже боровики, и на всех хватало.
Туда мы и привезли нашего Медведя. На этот раз он был в серой форменной рубашке с "колорадкой". Мы заставили его пройтись по пригорку на камеру, затем усадили на пенек меж сосен, и приступили к записи основного "синхрона", без которого не смонтируешь никакого фильма.
Вот так, не спеша, сидя на пеньке, поведал нам Медведь свою лесную историю.
Оказывается, он профессиональный лесник в третьем поколении: дед был лесником в Литве, затем отец. После оккупации Прибалтики их выслали в Сибирь вместе с семьями, поскольку всех лесников подозревали - и не без оснований! - в пособничестве "зеленым братьям". Так они попали в северное село Копаное Озеро - примерно триста километров от Томска, глушь страшная. Зато там никто не мешал ссыльным - а в селе жили не только литовцы, но и латгальцы, и поляки, - соблюдать религиозные обряды. Отец служил лесником, и Виктор тоже решил пойти по его стопам.
Отслужив армию, парень поступил в Красноярский лесной институт, успешно закончил и вернулся на родину молодым специалистом. Через год заменил отца после его смерти, а еще через год принял новое решение - стать католическим священником.
- У меня была девушка, но в какой-то момент мне показалось, что брак - это не мой путь, - невозмутимо, почти равнодушно рассказывал Медведь.
- Тяжело было в армии?
- Морально - да, - также безэмоционально ответил он.
...Как-то раз старшина попытался заставить его украсть в селе какие-то стройматериалы.
- Я не могу этого сделать, - ответил Медведь и тут же угодил на гауптвахту.
Через несколько дней начальник повторил свой приказ, но безуспешно. Уж не знаю, сколько суток провел Виктор на гауптвахте, только до старшины внезапно дошло:
- Ты верующий, что ли?
- Да.
После этого тот, наконец, отстал от бедного солдата.
...В лесу было солнечно и приветливо, на фоне тишины громко щебетали птички. Однако то тут, то там валялись кучи мусора - пластиковые бутылки, пакеты, пивные банки и прочие следы "пикников у обочины".
- Засорили лес совсем, - покосился Медведь.
Продолжить нашу кинематографическую работу мы решили в приюте Белых Сестер, где на пару дней обосновался Виктор. Все мои просьбы новоиспеченный священник выполнял послушно, терпеливо, правда, несколько иронично.
- А теперь, пожалуйста, прочитай "Радуйся, Мария" на литовском языке, - попросила я его.
- На табуреточку встать? - предложил он без улыбки, только в голубых глазах прыгали искорки.
- Друзья, я вынужден вас огорчить, - вдруг подал голос Стас. - У меня что-то звук был отключен...
- И давно? - упавшим голосом поинтересовалась я.
Стас по обыкновению был или выпившим, или с похмелья, поэтому результат его работы был непредсказуемым.
- В общем, вот эту молитву надо будет повторить.
Вымотанный Медведь только вздохнул.
- Как он к нам - "друзья", - обратилась я к Виктору. - Какие мы тебе друзья - снимать не умеешь!
Тот засмеялся.
В это время дверь в комнату приоткрылась, и в проеме показалась голова темнокожей монахини:
- Принести обед?
- Но я не могу один - у меня гости, - указал Виктор на нас.
Голова закивала и исчезла, а через минуту сестра в белом сари внесла в комнату поднос и составила на стол три порции супа.
Мы с готовностью уселись за стол:
- Батюшка, вы теперь профессионал - благословите нам супчик, - попросила я Виктора, и он совершенно серьезно произнес молитву, полагающуюся перед едой.
- Не может он один, говорит, - поддразнила я его. - А чего это ты не можешь один - сел бы да поел, подумаешь!
Медведь засмеялся.
- Ну все, осталось фотографии поснимать, - подытожила я после обеда, а Виктор развернул пакет с черно-белым семейным архивом.
Если бы я не знала, что эти фото сделаны в сибирском захолустье, я бы точно подумала, что это какой-то литовский фольклор: пожилые люди с нездешними тонкими чертами лица, в традиционной одежде, на фоне какой-то старинной утвари.
- Это мои бабушка с дедушкой. А вот отец в своей конторе, - комментировал Виктор. - Это мое первое место работы после института. А тут - помнишь? - протянул мне маленькую цветную карточку.
Я с удивлением узнала себя на фоне нашего храма, в грязной одежде. А вон и Медведь!
- Так это же тот субботник!
- Возьми себе, если хочешь.
...Общий план освещенного летним солнцем соснового бора. Медленно приближается плечистый деревенский парень, звучит молитва по-литовски, а фоном - мазурка Шопена. Так я начала свой фильм про священника Виктора, лесника в третьем поколении, истинного арийца с характером твердым, нордическим, закаленным в сибирской глухой деревне. И музыка Шопена - это лучшее в моем понимании, что я могла бы для него сделать.
Медведя назначили служить в приходе новосибирского Кафедрального собора.
Оживление приходской жизни все почувствовали незамедлительно. Отец Виктор быстро завершил строительство загородного молодежного центра, и в новом здании у реки теперь без конца проводились духовные упражнения, встречи, каникулы с Богом. Было где отпраздновать венчания, дни рождения, рождественские и пасхальные мероприятия, а то и просто покататься на лыжах зимой или покупаться летом.
По инициативе отца Виктора перед Рождеством и Пасхой прихожане организовали благотворительные ярмарки сувенирных изделий собственного изготовления, а средства от распродажи шли в приходскую казну.
Унаследовав миссионерский запал томских священников, которые неустанно разыскивали католиков по окрестным деревням и селам, отец Виктор находил и открывал приход за приходом в различных местечках вокруг Новосибирска.
- Я сам из деревни, поэтому понимаю этих людей, знаю, как с ними надо, и хочу с ними работать, - говорил он.
Люди были непростыми, не открывались первому встречному. Медведь заезжал в незнакомую деревню и первым делом заходил в сельпо, кланялся "здравствуйте", покупал хлеб, завязывал разговор - и через пятнадцать минут уже все знал - где какие немцы, поляки, украинцы, где живут, кто из них католики.
Между прочим, католиков ему иногда удавалось вычислить и без сельпо: по особой застройке домишек и по аккуратному внешнему виду.
"Здесь живут ссыльные немцы", - прикидывал он и стучался в калитку:
- Слава Иисусу Христу!
Через год в области было уже целых девять приходов, и каждые выходные ему приходилось выезжать на Богослужение. В одних селах сложились крупные семейные общины, в других его ждала всего пара ветхих старушек, тем не менее Виктор с одинаковым энтузиазмом посещал и тех, и других. Как-то раз я уговорила его взять с собой оператора Стаса, и тот наснимал много интересного материала о католиках сибирских деревень. Правда, по дороге машина застряла в сугробах, и парни кое-как ее вытолкали.
Настоятелем отец Виктор был правильным и надежным. В меру открытый, в меру осторожный, он четко соблюдал дистанцию между людьми. Готовый придти на помощь, он никому не позволял сесть себе на шею и не допускал панибратства.
Что касается меня лично, то через Медведя Бог сотворил в моей жизни несколько чудес, иначе не назовешь.
***
Век не забуду эту Пасхальную службу, на которую я пришла одна, без семьи, с опухшими глазами: муж на корпоративной вечеринке якобы по случаю Пасхи, дочка где-то с парнем.
Хорошо, что в церкви я сразу встретила Марину. Пожаловалась, что ужасно не хочется идти домой после Мессы, в пустую квартиру, и она пригласила меня ночевать к себе домой. И сразу мне стало легко.
- А вон твоя дочка стоит, – сообщила Марина. – Какой красоткой стала.
- Ага, значит, все-таки пришла в храм. А что она делает? – поинтересовалась я. - Ничего не вижу...
- Обнимается с каким-то парнишкой, - доложила высокая Марина.
Тьфу!
За алтарем Виктор, тогда еще зеленый семинарист, которого перед Пасхой рукоположили в чтецы, от имени Понтия Пилата допрашивал Иисуса Христа. Того озвучивал епископ, и выглядело это немного странно.
- «Ты Царь Иудейский?» - вопрошал Виктор своим добрым глуховатым голосом.
А епископ у трона, в нарядной сутане, властно и напористо возражал:
- «Ты говоришь,что Я Царь».
- Эх, им бы поменяться, - шепнула я Марине.
Мне захотелось, чтобы от имени Иисуса читал Виктор.
***
Утреннюю мессу в Кафедральном соборе мы с Мариной, конечно, проспали.
Зато у меня возникла счастливая мысль поехать в храм на улице Мира - там гипсовый Иисус иногда улыбается с большого распятия.
- Шутишь, - сказала Марина.
- Нисколько. Как, ты там еще не была? - удивилась я.
По дождю через весь город мы добрались до маленькой церкви.
Каково же было наше разочарование, когда мы поняли, что Месса закончилась. Оказалось, что в связи с приездом епископа и семинаристов ее перенесли на час раньше.
- Марина, тебе не кажется, что для отдельно взятых нас с тобой все еще продолжается Великий Пост со всеми вытекающими отсюда последствиями? - разозлилась я.
- А где там твое улыбающееся распятие? - вспомнила Марина. - Давай хоть подойдем ближе.
Церковь опустела. Мы прошли вперед и уселись на переднюю лавку. Пригляделись к большому распятию - Иисус действительно улыбался. Вопреки всему.
"И чему тут улыбаться," - мрачно подумала я.
И тут передо мной возникла фигура Медведя.
- Вот, решил поздравить землячку. Христос воскрес! Кстати, я вчера твоего Сашу видел.
- ... Где?!!
- В храме, после Мессы. Он ходил и искал вас, спросил еще у меня: где моя семья?
Марина посмотрела на него так, словно бы ей явился настоящий ангел.
- Воистину воскрес!
Вот теперь мне стало понятно, чему Иисус улыбался... (Сама же сказала, что Виктор должен говорить от имени Иисуса. Ну так Он и прислал мне Свой голос!!!)
- Улыбка – отдельно, а голос отдельно, - усмехнулась Марина.
- Марина, все: я еду домой. Очень тороплюсь. В общем, Христос воскрес!
***
- ...Ну вот, поработал "телефонным проводом", - довольно улыбнулся Медведь, когда спустя десять лет я напомнила ему эту историю.
Мы сидели в нашем новом двухэтажном коттедже, на кухне, рядом с печкой.
..."Коттедж" - это сильно сказано. Два года назад Саша занял денег и купил развалюшку в частном секторе с тем, чтобы снести, построить что-то поприличнее - и продать. Однако документы оказались косячными, и разбирательства отняли кучу времени, стройку пришлось отложить, время ушло, проценты наросли, и в конце концов пришлось срочно продавать собственную, только что отремонтированную квартиру, и переселяться самим в недостроенный коттедж. И все это выпало на декабрьские морозы...
Как попало заселившись, мы растерянно бродили по огромному, насквозь промерзшему помещению, не снимая шуб, и никак не могли согреться. Саша трясущимися пуками пытался растопить печку, а обледенелые березовые дрова отказывались разгораться. Я молчала, слезы катились по щекам, а расстроенный Саша тщетно пытался меня утешить.
На следующий день, в церкви, после Богослужения, я подошла к отцу Виктору и попросила освятить "весь этот мусор", который теперь является собой нашим новым домом.
- Сейчас будет обед, а в пять часов у меня встреча молодежи... - задумчиво перечислял священник.
- А обед - это обязательно? - спросила я.
- Желательно, - уточнил Медведь, иронично улыбнувшись.
- Это я к тому, что поесть-то можно и у нас. Только сегодня я вряд ли смогу угостить чем-то хорошим... Пельмени разве что...
- Сойдет, - махнул рукой отец Виктор и пошел за пальто.
Обнявшись при встрече с "земляком" Сашей, Виктор облачился в сутану и, пройдя по всем комнатам, побрызгал везде святой водой, сопроводив таинство текстом по специальной книге. Затем мы устроились в относительно теплом месте, на кухне, и я разложила по тарелкам горячие пельмени из магазина, сваренные на электрической печке. Мы чокнулись одноразовыми стаканчиками с красным вином из дешевого пакета.
- Чем топите? - озабоченно спросил Виктор.
- Березой, только поленья мерзлые, никак не разгораются, - пожаловался Саша.
Медведь с сомнением посмотрел на охапку березовых чурок, валявшихся в углу.
- Эх, сюда бы сосновых досок, - размечтался он. - А от них и береза хорошо будет разгораться. Надо смешивать то и другое.
...На следующий день, возвращаясь домой с работы, с изумлением вижу посреди двора гору сосновых досок.
- Откуда дровишки?! - спрашиваю у мужа, который воодушевленно крутится у кучи.
- Медведь наколдовал!
- Нет, серьезно: где взял?
- Шел мимо одного дома, а там, похоже, затеяли замену полов: старые выбросили прямо под окна. Не нужны? - спрашиваю у хозяев. Забирай, говорят. Я тут же вызвал "газель", погрузил - и вот... Этого нам хватит до конца зимы! - и снова взялся за пилу, чтобы распилить рейку на части.
Сухие, крепко просмоленные доски вспыхивали в топке с одной спички, весело потрескивая и занимаясь ярким пламенем. В огонь мы подкидывали березовые поленья, и те долго и ровно горели, отдавая жар, и по всем этажам распространялось блаженное тепло, немного отдающее кошачьей мочой, - видимо, за годы эксплуатации деревянный пол намертво впитал запах домашних животных.
- Ну, считай, что зиму пережили, - с облегчением сказал Саша. - С легкой руки Виктора!
***
Когда через год мы снова пригласили Медведя в гости, дом уже вполне можно было назвать "коттеджем". Саша отремонтировал сантехнику, покрасил стены, выложил полы кафелем. В гостиной стоял красивый камин, на тумбочке - аквариум, со второго этажа вовсю раздавалось птичье щебетание - там жили чижи, щеглы, попугаи.
Мне было немного стыдно за скудный казенный обед, которым я накормила священника в прошлый визит, и на этот раз я расстаралась: запекла свинину в духовке, предварительно нашпиговав чесноком и обмазав специями. И винцо было поприличнее.
И тут случилось нечто странное: зайдя в дом, задрав голову к потолку, высоченному, согласно Сашиному архитектурному замыслу, отец Виктор вдруг произнес загадочную фразу:
- Ваш дом для меня - это студия художника...
"При чем тут это - у нас все сплошь музыканты, а не художники", - удивилась я про себя.
Его слова я вспомнила через несколько лет, когда все стены были плотно увешаны картинами - моими собственными, между прочим!
...Ничто не предвещало, что я начну рисовать.
Но когда я потеряла работу, и у меня появилась свободное время, неожиданно для самой себя я вдруг записалась в изостудию для взрослых. Там меня учили рисовать сангиной и маслом, пастелью и гуашью. Глаза боятся, а руки делают, и на моем мольберте появлялись то натюрморты, то пейзажи.
Дочка специально покупала для меня цветы, чтобы долгими зимними вечерами я рисовала розы и хризантемы, и каждый плод моего незрелого творчества мы торжественно вешали на стену. Настоящие глиняные горшки на полке соседствовали с абсолютно такими же горшками в рамочках.
У меня появилась мания: прежде чем что-то съесть или выпить - яблоко, помидор, гранат, бутылку пива, - я вначале должна была их нарисовать пастелью или акварелью, и увековеченная еда "перемещалась" на стену. У нас завелись рыжий кот Бегемот и черная кошка Гелла, - и их портреты тут же появились на мольберте, затем на стене.
Моя дочка как-то купила себе огромные синие "гриндера". Я не удержалась и зарисовала правый ботинок устрашающего вида. А потом - левый, в другом ракурсе. Оба ботинка я развесила по прихожей. Прикол состоял в том, что на полу под картинами стояли заюзанные "оригиналы".
- Тебе-то хорошо: у тебя во-он какие выставочные площади, - завидовали мне подружки по изостудии, обладательницы "хрущоб".
Шутки шутками, только мой дом теперь действительно выглядел как пресловутая "студия художника". Но откуда, откуда Медведь об этом знал? Вот колдун!
И вообще - как ему это удается?..
...Настоятелем прихода отец Виктор пробыл совсем недолго - его отправили учиться в Рим. Постепенно заглохли все его начинания, зато у людей осталась о нем хорошая память. А для меня этот Медведь и по сей день остается самой мистической личностью из моего окружения. И вообще - я горжусь тем, что он мой земляк.
Читайте книги Ольги Сквирской на сайте Проза.ру
https://www.proza.ru/avtor/olgaskvirskaya
и на ЛитРес
https://www.litres.ru/olga-evgenevna-skvirskaya/
вторник, 9 декабря 2014 г.
Блаженные сестры, молитесь о нас
http://youtu.be/ZL67LT2Iryw
После разгрома Греко-католической церкви в Украине двух монахинь - Олимпию и Лаврентию - сослали в Сибирь, в Харск. Там они и скончались. В 2001 году Папа Римский Иоанн Павел II на Святой Мессе во Львове беатифицировал этих монахинь в числе 26-ти блаженных. После этого их сестры решили отыскать останки монахинь и вернуть их на родину. Они не знали, сколько приключений ждет их в Сибири.
Об этом - фильм ТВКана.
Так пусть наши сестры молятся о мире между двумя братскими странами - Россией и Украиной!
Читайте книги Ольги Сквирской на сайте Проза.ру
https://www.proza.ru/avtor/olgaskvirskaya
и на ЛитРес
https://www.litres.ru/olga-evgenevna-skvirskaya/
После разгрома Греко-католической церкви в Украине двух монахинь - Олимпию и Лаврентию - сослали в Сибирь, в Харск. Там они и скончались. В 2001 году Папа Римский Иоанн Павел II на Святой Мессе во Львове беатифицировал этих монахинь в числе 26-ти блаженных. После этого их сестры решили отыскать останки монахинь и вернуть их на родину. Они не знали, сколько приключений ждет их в Сибири.
Об этом - фильм ТВКана.
Так пусть наши сестры молятся о мире между двумя братскими странами - Россией и Украиной!
Читайте книги Ольги Сквирской на сайте Проза.ру
https://www.proza.ru/avtor/olgaskvirskaya
и на ЛитРес
https://www.litres.ru/olga-evgenevna-skvirskaya/
воскресенье, 7 декабря 2014 г.
Паломничество в Фатиму
http://youtu.be/fjpjs8byZP8
Вот хорошее место, чтобы молиться о мире во всем мире:)
Я его сама сняла и смонтировала, когда ездила в паломничество в 2007 году.
Интересно, что из-за Фатимской истории меня уволили с телевидения ГТРК, не дожидаясь, пока закончится испытательный срок:) Сказали, что на государственном телевидении не должны работать сумасшедшие, которые верят в Санта-Клауса:)
Теперь мне даже приятно:)
Читайте книги Ольги Сквирской на сайте Проза.ру
https://www.proza.ru/avtor/olgaskvirskaya
и на ЛитРес
https://www.litres.ru/olga-evgenevna-skvirskaya/
Вот хорошее место, чтобы молиться о мире во всем мире:)
Я его сама сняла и смонтировала, когда ездила в паломничество в 2007 году.
Интересно, что из-за Фатимской истории меня уволили с телевидения ГТРК, не дожидаясь, пока закончится испытательный срок:) Сказали, что на государственном телевидении не должны работать сумасшедшие, которые верят в Санта-Клауса:)
Теперь мне даже приятно:)
Читайте книги Ольги Сквирской на сайте Проза.ру
https://www.proza.ru/avtor/olgaskvirskaya
и на ЛитРес
https://www.litres.ru/olga-evgenevna-skvirskaya/
суббота, 6 декабря 2014 г.
Котенок из тополиного пуха
http://youtu.be/Os3cX_hsKo0
Котенок из тополиного пуха
Арт-студия для беспризорных детей - разве это выход для них? Об этом я думала, когда ехала на съемки в Лугу в составе съемочной группы киностудии Кана, и было это лет десять назад.
А после того, как я побывала в этом чудесном месте, я изменила свое мнение, поскольку креатив поистине творит чудеса, как и вера в Иисуса, - а ведь работники этого дома - люди верующие.
Хочется надеяться, что все эти дети найдет себя в жизни!
Ольга Сквирская
Ко Самуи
2557
Котенок из тополиного пуха
Арт-студия для беспризорных детей - разве это выход для них? Об этом я думала, когда ехала на съемки в Лугу в составе съемочной группы киностудии Кана, и было это лет десять назад.
А после того, как я побывала в этом чудесном месте, я изменила свое мнение, поскольку креатив поистине творит чудеса, как и вера в Иисуса, - а ведь работники этого дома - люди верующие.
Хочется надеяться, что все эти дети найдет себя в жизни!
Ольга Сквирская
Ко Самуи
2557
пятница, 28 ноября 2014 г.
Католический видеожурнал №42
http://youtu.be/91612bx93po
Это Католический видеожурнал №42, один из самых неинтересных.
На новостях мы обучали новичков, поэтому многие не ложатся в логичный сюжет, смонтированы наспех. Я вообще не уверена, что видеожурналы стоит загружать в YouTube, потому что они очень давно морально устарели, как это происходит с любыми новостями. Но просто ничего другого в интернете нет, увы. Где наши фильмы, где клипы, где передачи?
Пусть будет хоть это, на память о прежней Кане:(...
http://youtu.be/Re41LNh9dmU
А вот еще один нашла, это самый первый, который мы выпустили в Кане (до этого католическая продукция выходила в Красноярске, в студии отцов-кларетинов).
Это Католический видеожурнал №42, один из самых неинтересных.
На новостях мы обучали новичков, поэтому многие не ложатся в логичный сюжет, смонтированы наспех. Я вообще не уверена, что видеожурналы стоит загружать в YouTube, потому что они очень давно морально устарели, как это происходит с любыми новостями. Но просто ничего другого в интернете нет, увы. Где наши фильмы, где клипы, где передачи?
Пусть будет хоть это, на память о прежней Кане:(...
http://youtu.be/Re41LNh9dmU
А вот еще один нашла, это самый первый, который мы выпустили в Кане (до этого католическая продукция выходила в Красноярске, в студии отцов-кларетинов).
суббота, 8 ноября 2014 г.
Та же проблема
- Боже, какой ужас: мой сын стал христианином, - жалуется Б-гу раввин.
- У Mеня та же проблема, - отвечает Господь.
***
Сезон дождей на Самуи - вещь непредсказуемая.
Тропический ливень того и гляди норовит перейти в наводнение. Электричество без конца гаснет, ученики в школе разносят какую-то заразу, каждый год разную.
В этом сезоне повальная вирусная инфекция провоцирует у людей боли в животе, температуру и расстройство желудка.
Со таким букетом симптомов Саша мужественно пережил концерт, затем дайвинг. Оказалось, самое неприятное впереди: вследствие заполнения дождевой водой выгребной ямы вода в нашем домашнем туалете перестала уходить, и дом моментально потерял свой уют, несмотря на наличие двух беременных ласковых кошек. К тому же вирусом от Саши заразилась и я, и полноценно действующего туалета стало не хватать вдвойне.
Вот почему в это воскресное утро я с особым энтузиазмом засобиралась в церковь. Во-первых, обычно после хорошей молитвы житейская ситуация меняется к лучшему; во-вторых, пардон за интимные подробности, я рассчитывала посетить церковный туалет.
Не успели мы подъехать на моторбайке к церкви, как я бросилась в укромное заведение, на ходу снимая дождевик.
И что?.. Вода в унитазе стекала точно так же, еле-еле...
- Жаловаться некому, - мрачно сообщила я Саше, вернувшись в зал и усевшись на соседнее сидение. - У Него та же проблема, - кивнула я на распятие, висевшее над алтарем.
Ко Самуи, ноябрь 2557
Читайте книги Ольги Сквирской на сайтах ЛитРес
https://www.litres.ru/olga-evgenevna-skvirskaya/
и Проза.ру
https://www.proza.ru/avtor/olgaskvirskaya
четверг, 30 октября 2014 г.
Ударение на второй слог
Китайцы категорически не советуют жить в эпоху перемен.
Однако канадский иезуит по имени, скажем, отец Джеймс попал на миссию в Россию в самую "перестройку". Он не переживал, поскольку ему уже довелось служить в Чили, во время хунты Пиночета. О котором он, впрочем, отзывается не так уж плохо, как можно было ожидать после промывки наших мозгов советской пропагандой: Пиночет, говорит, настоящий католик, пусть не практикующий, но "воцерковленный", и для своей страны он сделал много хорошего.
Просто отец Джеймс ни о ком не говорит плохо, даже о Пиночете.
***
Отец Джеймс - пожилой добродушный человек, весьма интеллигентный. Тем более необычно выглядело появление благообразного иностранца в сибирской поликлинике с живописным фингалом под глазом. Все больные из очереди перед врачебным кабинетом пялились на него с большим интересом.
- Я упал с кровати и ударился глазом, - объяснил священник изумленному доктору.
- Все так говорят, - не поверил врач.
Однако, как ни странно, все так и было.
Отец Джеймс решил выровнять свою койку в келье при помощи нескольких "бэушных" кирпичей. Ненадежное сооружение ночью развалилось, спящий иезуит свалился на пол и...
Примерно пару недель ходил по Сибири в черных очках, как типичный российский алкаш.
***
Осенним днем двое священников-иезуитов, отец Джеймс и отец Александр, шли по улице и вдруг увидели лежащего в грязной луже пьяного бомжа.
Как правильные миссионеры, они принялись спасать алкаша из лужи.
- Пошли вы на х... - послал их парень вместо благодарности.
Отец Джейс очень удивился.
- А ведь я всегда думал, что в этом слове ударение надо делать на последний слог, - сказал он своему собрату по ордену.
Читайте книги Ольги Сквирской на сайтах ЛитРес
https://www.litres.ru/olga-evgenevna-skvirskaya/
и Проза.ру
https://www.proza.ru/avtor/olgaskvirskaya
пятница, 8 августа 2014 г.
Отец Алексей
http://youtu.be/NKK-CMDeL3E
Фильм киностудии "Кана" про католического священника "Отец Алексей".
Счастлива, что мне довелось его монтировать:)
Фильм киностудии "Кана" про католического священника "Отец Алексей".
Счастлива, что мне довелось его монтировать:)
вторник, 24 июня 2014 г.
Чуть не расстреляли
На улице ливень. Но в маршрутке сухо.
На остановке в машину втискиваетсят мокрый отец Тони и садится напротив меня. Замечает, улыбается.
Отец Тони – американец ирландского происхождения, священник-иезуит, долговязый блондин с красноватым лицом и детской душой. Он очень добрый и бесхитростный, что не совсем типично для профессионального иезуита. Я его обожаю.
Тони из Техаса. У его родственников там есть настоящее ранчо, и он даже как-то показывал нам фотографии с родины.
- Это моя тетя, – ткнул пальцем он в амазонку, несущуюся на лошади. – А это я.
Настоящий ковбой в клетчатой рубашке, словно сошел с рекламы «Мальборо».
Но сам Тони не курит.
* * *
Кстати, мы с Тони родились в один день, 19-го апреля. И выяснилось это как-то неожиданно, в интересном месте – в туалете.
Дело в том, что у киностудии «Кана», где работала я, и у Библейского курса, который возглавлял отец Тони, был общий туалет. Там мы с ним и столкнулись. Я резала яблоки и апельсины на подоконнике.
- Что ты делаешь сегодня вечером? – спрашиваю я у Тони, который моет руки.
- Ничего особенного, – отвечает Тони. – А что?
- Пойдем к нам, день рождения отметим, – приглашаю я.
- Чей?! – отец Тони застывает на месте.
- Мой.
- Шутишь!
- Нисколько, – удивляюсь я. - Что тут такого?
- Когда у тебя день рождения? – докапывается Тони.
- Да сегодня же!
- Дело в том, что сегодня день рождения у меня! – наконец-то объясняет Тони.
Вот оно что.
- Тогда давай праздновать оба дня рождения.
У нас с Тони оказалась разница всего в один год – мне тридцать пять, а ему – тридцать шесть. Помню, что потом было весело и вкусно.
И отец Тони с тех пор иногда звонит мне в день рождения, чтобы поздравить меня. А я – его.
* * *
Мы едем в маршрутке и болтаем. Вдруг изо всех щелей начинает валить едкий вонючий дым. Машина останавливается.
- Чуть не взорвались! Но ничего – попали бы на небо. Нас бы похоронили вместе, – фантазирует Тони. – Хотя люди бы подумали: а что это они там делали - в одной маршрутке?
Мы смеемся.
- Все, выходите! Машина дальше не пойдет – карбюратор залило, – и народ недовольно вылезает под ливень, а шофер мрачно раздает всем по пятаку, возвращая плату за проезд.
Не придумываем ничего лучше, чем пешком двигаться к цели под проливным дождем. Нам нужно в одно и то же место: отцу Энтони – в монастырь, а мне – на киностудию, которая в подвале того же монастыря.
- Похоже на тропический ливень, – говорит Энтони.
- А тебе что, приходилось бывать в тропиках? – спрашиваю я.
- Да, меня в джунглях даже однажды чуть не расстреляли, – ровным голосом отвечает он.
- Как!?
- Это было в Сальвадоре.
Мы с Сашей когда-то ходили в кино на фильм «Сальвадор». Ничего более жуткого с тех пор я не видела. Горы трупов, беспорядочные аресты, бессмысленная жестокость, грубые изнасилования.
- Да знаю я этот фильм, - говорит отец Тони. - Как раз во время этого переворота я проходил новициат в Сальвадоре.
- Там действительно так все было?
- Примерно так, и даже еще страшнее.
Как-то я заблудился в джунглях. Меня арестовали и повели расстреливать. Как я молился! – смеется Тони. (А у меня – мороз по коже). – Подвели меня к команданте. «Ты понял, что тебя сейчас расстреляют?» - спросил он меня. «Да, но это не решит ваших проблем», - ответил я ему.
Почему-то после этого он меня отпустил.
А через полгода после того, как меня из Сальвадора перевели в другое место, расстреляли весь монастырь иезуитов, пять человек, моих братьев. А я вот живу.
Однажды пошел купаться в океан. Начался шторм, и я едва не утонул. Кое-как выгреб на берег. Моя мама тогда сказала: «Я бы очень сердилась, если бы мой сын, который чудом избежал расстрела в джунглях, утонул во время купания на отдыхе!»
Я бы никогда не узнала этой истории, если бы мы с Тони не сели в одну маршрутку.
* * *
А еще через много лет отец Энтони станет провинциалом иезуитов на территории России, Казахстана и Средней Азии.
Он заступит на место покойного священника, которого зарезали в Москве, в собственной квартире. Вместе с другим иезуитом из Эквадора. В мирное время...
Царствие им небесное.
пятница, 30 мая 2014 г.
Ученый с мировым именем
Первый день молодежной встречи в Казани оказался для нас самым интересным и продуктивным с точки зрения съемок.
Мы с Сашей, оператором киностудии "Кана" и по совместительству моим мужем, находились под сильным впечатлением от истории строительства храма Воздвижения Креста Господня. Нам рассказали, что город построил его для католиков в знак благодарности за то, что Папа Римский вернул Казани чудотворную икону Божьей Матери. Не случайно этот храм явился точной копией исторического храма. Прежний вернуть невозможно: сотрудники авиационного института, размещенного в здании в советское время, установили внутри под куполом аэродинамическую трубу, и та не подлежит демонтажу.
Зато теперь в городе целых две копии одного и того же храма. Правда, можно найти «десять отличий»: старый - желто-белый, в классическом стиле, новый бело-голубой; на одном храме две высоких башни звонов, а с другого срезаны напрочь; на старом храме статуи утрачены, зато на новом храме помимо традиционных ангелов с апостолами установлена статуя Папы Иоанна Павла II, - личное выражение признательности этому человеку мэра-мусульманина.
А какими красивыми и одухотворенными выглядели лица у наших ребят и девчонок в платочках, выданных на входе в церковь, когда они смотрели на Казанскую Богородицу, медленно продвигаясь в очереди на поклон! А какой потрясающе мощной оказалась эта знаменитая икона, перед которой так любил молиться Иоанн Павел II! У Богородицы было лицо исстрадавшейся женщины, заплаканные опухшие глаза с огромными мешками и бесконечная материнская любовь, адресованная каждому из нас.
***
Но уже вечером всех нас на автобусах увезли в волжский санаторий. А там пошло-поехало - целыми днями беседы, проповеди, Богослужения.
Для молодежи неплохо, а для телевизионщиков – хуже не придумаешь: совершенно невыигрышный материал. Поэтому мы с Сашей изнывали от скуки.
- Может, хоть у епископов возьмем по интервью? – безо всякого энтузиазма предложил Саша, увидев на выходе из корпуса епископа Клеменса Пиккеля в парадной сутане. Я подошла к нему с просьбой.
- Нет, сейчас я занят: у нас по расписанию визит в православный монастырь, - объяснил епископ.
К нему подошли остальные епископы, такие же нарядные.
К нему подошли остальные епископы, такие же нарядные.
- Так, может, вы и нас возьмете с собой? – пришло мне в голову. – Мы вас поснимаем. Где еще православные с католиками так дружат!
- Ну хорошо, только быстро, – согласился епископ Клеменс, и мы побежали за аппаратурой.
- Нас пригласил настоятель монастыря – хочет показать новый храм с иконой Грузинской Божьей Матери, - объяснил нам епископ Клеменс по пути. – Но мы едем не столько посмотреть монастырь, сколько встретиться с игуменом Сергием.
- А кто это такой?
- Это старенький священник с очень интересной судьбой...
- Я все думаю – он это или не он, - вступил сибирский епископ Иосиф Верт. – Когда-то мне написал один православный священник из Казани, что хочет перейти в католичество. Я посоветовал ему не принимать поспешных решений, мы долго переписывались, в конце концов он остался в православии.
- Может, это он и есть. Когда я только что стал епископом Юга России, то прибыл с визитом в Казань, и какой-то старичок подошел ко мне и вручил католический Миссал со словами: теперь вы, католики, и сами справитесь, я вам больше не нужен. Дескать, возьмите обратно! Оказалось, что до возрождения церковных структур, зная, как много здесь католиков без священников, этот православный священник все эти годы в полном смысле слова их окормлял.
- А разве так можно? – усомнились мы.
- А у него было официальное разрешение самого Папы Римского – Иоанна Павла Второго! Да, он обратился к Святейшему Отцу с просьбой, и тот благословил его. Католический Миссал он раздобыл себе в Германии. Но если бы не этот Миссал, я бы не поверил! Я тогда был потрясен: православный священник – и служил Мессы католикам! Вот где единство!
Монастырь оказался лубочно-красивым: яблоневая аллея, сверкающие купола, новенькие церкви на берегу озера, в котором по преданию Стенька Разин утопил клад.
Молодой надменный священник по поручению настоятеля провел для епископов содержательную экскурсию по новому храму и отдельно рассказал историю о чудотворной иконе за стеклом. Напялив платочек, я таскала за Сашей тяжеленный штатив, стараясь не попадать в кадр. Попыталась между делом поклониться Грузинской Богородице, но вышло поспешно и суетливо.
«Или паломничество, или работа», - вздохнула я и отошла от иконы.
Святой источник был оформлен весьма современно, в виде небольшой часовенки, внутри которой все сверкало белым кафелем. Святая вода подавалась через специальные блестящие краники. Священник выдал по пластиковому стаканчику каждому епископу – «водицы испить», а нам с Сашей - нет. Мокрые, уставшие, мы почувствовали страшную жажду. Я тихонько подошла к епископу Пиккелю, как к самому демократичному, выпросила освободившийся стаканчик, затем налила нам воды из крана. Ничего вкуснее не пила! Саша тоже попил, не опуская камеры.
Потом нас всех повели самый дальний угол монастыря. Старенький игумен жил в низенькой келье, из которой выдвигался минут семь, опираясь на свою палку.
Несмотря на лето, дедушка был в валенках, в толстой заношенной сутане, на голове у него был клобук, а на глазах очки с толстыми стеклами в старомодной коричневой оправе. Его сопровождал игривый котенок по имени Сашка, с которым тут же принялся забавляться на траве молодой священник. При отце Сергии с него слетела всяческая солидность: он сразу стал больше похож на почтительного внука, чем на строгого пастыря.
- Это он! – опознал дедушку епископ Верт. – Отец, вы помните меня?
- Конечно, я до сих пор храню ваши письма, - отец Сергий тоже был очень рад встрече.
С епископом Пиккелем они сообща вспомнили немцев-католиков, которые в большом количестве населяли Казань в советские времена. Разговор шел то на русском, то на немецком, которым, как оказалось, прекрасно владел седой дедушка. Он все порывался пойти поставить чай, но епископы хором отговаривали его.
- Тогда я подарю вам свои книжки, - и отец Сергий надолго исчез за дверью.
Наконец, вынес целую стопку катехитической литературы для прихожан, которую самолично написал, и раздал по книжечке каждому епископу, и мне в том числе, и даже Саше. (Я злорадно посмотрела на молодого батюшку, который даже воды нам не подал).
Сфотографировавшись с отцом Сергием на прощанье, епископы двинулись к выходу.
Батюшка сунул мне красных яблочек, которые подобрал под ближайшей яблоней, и благословил нас с Сашей вослед.
- О чем вы разговаривали с ним на немецком? – спросила я епископа Пиккеля уже в машине.
- Он сказал, что в детстве с матерью ходил в католический храм, - сказал епископ Пиккель. – Старый наш храм, конечно.
- Вот почему он хотел перейти в католичество, - сообразила я.
- На удивление образованный батюшка, - заметил Саша. – Языки знает.
- Так он же был в миру известным ученым, часто ездил за границу по всяким симпозиумам, - ответил епископ Клеменс.
- Ого! А чем он занимался?
- Не знаю точно, - сказал епископ Пиккель.
Я взглянула на информацию об авторе на обложке моей брошюры.
«Сергей Златоустов... советский ученый... работал в Казанском авиационном институте... известен за границей... В пятьдесят лет решил отойти от мирских дел...»
- Ха! Кажется, он работал в том самом институте, который располагается в католическом храме! Ну и дела! Можно сказать, что он трудился прямо в католической церкви!
Епископы дружно принялись изучать обложки подаренных брошюрок.
- Похоже, что да, - согласился удивленный Пиккель.
- Вот так сюжет, - изумился Саша.
- Прямо от Господа: из рук в руки, – подтвердила я.
Ольга Сквирская
Казань 2009
Читайте книги Ольги Сквирской на сайтах ЛитРес
https://www.litres.ru/olga-evgenevna-skvirskaya/
и Проза.ру
https://www.proza.ru/avtor/olgaskvirskaya
https://www.litres.ru/olga-evgenevna-skvirskaya/
и Проза.ру
https://www.proza.ru/avtor/olgaskvirskaya
пятница, 23 мая 2014 г.
Реколлекции призвания
Совпадения имен и географических названий чисто случайны, автор имеет право на вымысел:-)
- Завтра ухожу на духовные упражнения, три дня меня не будет на студии, - предупредила Лариса.
Это одна из моих самых перспективных и способных учениц в "Кане", католической киностудии при монастыре иезуитов. Лариса только что самостоятельно смонтировала первый выпуск телевизионной передачи про святую Мессу. То ли еще будет! Девушка очень приятная во всех отношениях - веселая жизнерадостная блондинка, добрая и отзывчивая. Правда, немного легкомысленная, не без этого. Кстати, раньше она пела в рок-группе. Так что духовные упражнения - это ей на пользу.
- А кто дает реколлекции? - поинтересовалась я.
- Отец Веслав, конечно.
Мой энтузиазм слегка померк. Это тот самый иезуит, которого десять лет назад со скандалом сняли с должности директора нашей киностудии "Кана" за развал работы, и который все десять лет неустанно мстил нам по мелочам, как только мог, работая по соседству.
"Но духовник-то он, говорят, неплохой, - попыталась я оправдать его в собственных глазах. - Монашки хвалят".
Через три дня Лариса явилась на работу, светясь от счастья:
- Спасибо отцу Веславу, наконец-то я поняла, как жить: он велел мне следовать за своим призванием...
"Ну вот, а я так плохо о нем..." - застыдилась я.
-... Стать эстрадной певицей! - торжествующе закончила Лариса. - Жаль, что придется уйти из Каны.
***
Прошло года два.
Мы с Ларисой встретились в церкви, разговорились после Богослужения. Все изменилось.
Отца Веслава снова назначили директором киностудии "Кана", и первое, что священник сделал, - это уволил меня. Через полгода ему пришлось закрыть студию. Однако отец Веслав собрался снова возрождать "Кану" и даже позвонил мне - якобы проконсультироваться со мной как с ведущим специалистом. При этом даже не извинился.
Лариса год проучилась на эстрадном отделении музыкального колледжа, вышла замуж, взяла академический отпуск, развелась. Вот только что вышла из больницы. По странному совпадению, я тоже.
Так и не найдя приличной работы, намыкавшись, я уехала в Таиланд, к мужу, который вот уже год работал дайвинг-инструктором на тропическом острове. Загоревшие, поправившие здоровье, полные новых впечатлений, через год мы вернулись на Родину.
***
Когда я зашла в "Кану", чтобы встретиться с новым директором, я столкнулась ... с Ларисой.
- Какими судьбами? - удивилась я.
В общем, бросив колледж, она решила пойти на духовные упражнения, чтобы в молитве и тишине понять, как жить дальше. Конечно, к отцу Веславу. И он доходчиво так ей объяснил, что она должна следовать своему призванию...
- ...Служить Иисусу, то есть работать в его киностудии, - поведала мне Лариса. - И после окончания упражнений он привез меня прямо в Кану. Но дело в том, что пока я сидела на реколлекциях, его успели снять с должности директора...
"За развал студии", - догадалась я.
- ...И к работе я приступила уже с новым директором, - закончила она.
А вот я не сработалась и с другим иезуитом. Помыкавшись без работы, я снова уехала в Таиланд.
***
Минуло еще два года.
Вновь мы с мужем посетили Россию. Встретившись с Ларисой, я узнала последние новости из "Каны". Там снова произошла смена руководства, и первое, что сделала новая директриса-монахиня, - это испортила отношения с Ларисой, и та в конце концов уволилась.
Помыкавшись без работы, Лариса пошла на духовные упражнения к отцу Веславу, чтобы понять, как ей дальше жить. И отец Веслав популярно объяснил ей, что она должна следовать своему призванию...
- ...Стать монахиней, - со смехом рассказала Лариса. - Но это, по-моему, перебор.
Сейчас Лариса поет в своей рок-группе и вполне довольна жизнью. Я живу в Таиланде. А "Кану", поговаривают, снова собираются возрождать.
Ко Самуи
2558
Читайте книги Ольги Сквирской на сайтах ЛитРес
https://www.litres.ru/olga-evgenevna-skvirskaya/
и Проза.ру
https://www.proza.ru/avtor/olgaskvirskaya
"Католическая бутылка"
В Таиланде в каждом приличном доме и офисе на стене висит портрет Короля.
В нашем с Сашей доме целых три: Король с саксофоном, Король в дирижерском смокинге и Король за роялем. Если купим Короля с Элвисом Пресли - а такой портрет существует, - повесим четвертый.
"Целых три портрета Короля, а иконы приличной нет", - как-то пришло мне в голову.
Я вырезала из обложки старого календаря образ Владимирской Божьей Матери. Плотная лощеная бумага тут же свернулась в рулон.
"Хорошо бы приклеить на деревянную основу", - прикинула я.
Вскоре я получила прощальный подарок от английского коллеги-пианиста, который покидал наш остров Самуи, - это была разделочная кухонная доска из хорошего дерева. На одной стороне неведомый художник нарисовал натюрморт в бардово-лиловых тонах: разрезанный пополам тайский плод под названием "драконов фрукт".
- Кто нарисовал? - спросила я у Никаша.
- Моя бывшая подруга.
- Бывшая?
- Ну да, мы расстались. Она крейзи, - махнул он рукой, видимо, не желая сильно распространяться на эту тему.
- ...Конечно, она крейзи, - согласился Саша, разглядывая дома картину маслом. - Ты что, сама не видишь? Зловещие цвета, симптоматичный сюжет...
- Вкусный фрукт, я люблю, - пожала я плечами.- Да ты что?! Драконово сердце, разрезанное пополам, - это материал для психоаналитика. Никаш, поди, рад был от всего этого избавиться. И не вздумай это на стенку вешать, - запретил муж.
"Такая доска хорошая", - сожалела я, разглядывая непозитивный натюрморт. И тут меня осенило: доска!!
Приклею на середину образ, а оставшееся по краям пространство заполню мелкими ракушками, покрашу, - и выйдет прекрасная икона в рамке!
"Драконий натюрморт" я все-таки сохранила, не стала залеплять, - какое-никакое творчество. Икону приклеила на противоположную сторону, где предполагалось резать хлеб. Затем в собственных запасниках набрала подходящих ракушек на рамку и за пару дней заклеила все свободное поле.
В наших супермаркетах специальные полки завалены флакончиками с уцененным лаком для ногтей. Ну, ногти таким составом красить опасно, можно без ногтей остаться, зато на рамку - самое то. Темно-коричневый лак - на основу, золотистый - сверху.
- Ну что, можно повесить доску-то? - подошла я к мужу, держа в руках пахнущую лаком икону.
- Ух ты, оклад прямо как настоящий, старинный! - восхитился Саша. - Куда гвоздик вбить?
Теперь у нас на самом главном месте Владимирская Богородица, так что мы под присмотром даже здесь, в Таиланде.
Как-то подруга угостила мангастиновым вином.
Мангастин - один из самых деликатесных фруктов Таиланда, но о вине вообще ничего сказать не могу: забродивший компотик себе.
- Вино должно быть из винограда, все остальное от лукавого, - единодушно решили мы.
Однако бутылка из под тайского вина сама собой представляла большую ценность: узкая, изящная, из черного стекла.
Я с удовольствием использовала ее в качестве цветочной вазы, а потом решила обклеить ракушками, но не просто так.
Идея "католической бутылки" во мне вызревала долго, но верно. Для ее реализации мне нужно было насобирать достаточное число особых ракушек, представляющих собой крошечные половинки шариков: с одной стороны у таких прочерченная спиралька, с другой глазок. Моллюски закрывают такими вход в свою ракушку-домик. Они бывают разной величины - от крошечных до очень крупных. Их еще называют "глазки святой Люции". Недавно я услышала о них красивую легенду.
Это случилось во времена первых христиан. Девушка по имени Люция, стоя на берегу моря, молила Господа исцелить ее незрячую мать и даже выразила готовность подарить морю один свой глаз. Мать выздоровела, и девушка выполнила свое обещание, но чудо состояло в том, что она не перестала видеть!
Так вот, мелких "глазков" я набрала на полные четки Розария. К черному стеклу я приклеила вереницу "бусинок", по десять штук, крестик составила из вытянутых конусов, а на пустом пространстве разместила несколько розочек. Вышла весьма благообразная бутылка, и прекрасные тайские цветы с пальмовыми ветвями в ней смотрятся не только красиво, но и символично, к тому же стоят долго.
Развивая тему "Поделки из ракушек для Иисуса", я приспособила под футлярчик для четок пустую коробочку из-под крема с завинчивающей крышечкой, украсив ее ракушечными розочками: святой Розарий просто обязан быть с "розами".Сейчас на полном серьезе разрабатываю "проект" Ангела из ракушек, ведь Рождество не за горами:) Только не подумайте, что я "крейзи":)
Ко Самуи
2558
Ольга Сквирская
среда, 30 апреля 2014 г.
Замуж за иезуита
После съемок в саратовском женском монастыре евхаристок мы трапезничаем с монахинями.
- Как там поживают ваши в Кане? - живо интересуется настоятельница сестра Эмма, разливая чай.
Сама она долго проработала в Сибири, знает многих, в том числе и всех сотрудников католической студии под названием Кана.
- Как там Марина?
- Хорошо, замуж вышла, - рассказываю я.
- Правда? - бурно радуется монахиня Марининому женскому счастью. - За кого?
- Помните, был такой молодой иезуит, Алексеем звали? - удовлетворяю я ее любопытство.
Лицо настоятельницы вытягивается, и она спешит сменить тему.
- А как дела у Верочки?
- Хорошо, замуж вышла, - радостно докладываю я, а потом вспоминаю, за кого именно...
- За кого?
- Сестра, будете смеяться, но вот был такой иезуит из Германии, Германом звали, так это он, - мне одновременно и неловко, и смешно.
- Да что у вас там творится? - возмущается сестра Эмма. - А как Аля?
- Хорошо, замуж вышла.
- За кого? - с опаской спрашивает монахиня.
- Был у нас один оператор...
- Тоже иезуит?
- Нет, - с облегчением отвечаю я. - Он и вовсе протестантом был, из какой-то новомодной церкви. Зато теперь католик, ходят вместе на причастие.
- Ну слава Богу, - успокаивается сестра.
Хоть одна история с правильным концом:)
Подписаться на:
Сообщения (Atom)