Замуж за иезуита

После съемок в саратовском женском монастыре евхаристок мы трапезничаем с монахинями.
 - Как там поживают ваши в Кане? - живо интересуется настоятельница сестра Эмма, разливая чай.
Сама она долго проработала в Сибири, знает многих, в том числе и всех сотрудников католической студии под названием Кана.
- Как там Марина?
- Хорошо, замуж вышла, - рассказываю я.
- Правда? - бурно радуется монахиня Марининому женскому счастью. - За кого?
- Помните, был такой молодой иезуит, Алексеем звали? - удовлетворяю я ее любопытство.
Лицо настоятельницы вытягивается, и она спешит сменить тему.
- А как дела у Верочки?
- Хорошо, замуж вышла, - радостно докладываю я, а потом вспоминаю, за кого именно...
- За кого?
- Сестра, будете смеяться, но вот был такой иезуит из Германии, Германом звали, так это он, - мне одновременно и неловко, и смешно.
- Да что у вас там творится? - возмущается сестра Эмма. - А как Аля?
- Хорошо, замуж вышла.
- За кого? - с опаской спрашивает монахиня.
- Был у нас один оператор...
- Тоже иезуит?
- Нет, - с облегчением отвечаю я. - Он и вовсе протестантом был, из какой-то новомодной церкви. Зато теперь католик, ходят вместе на причастие.
- Ну слава Богу, - успокаивается сестра.
Хоть одна история с правильным концом:)

Жемчуг на Великий Пост

     С некоторых пор побаиваюсь Великого Поста. В один такой с работы уволили, другой полностью провела в госпитале, в третий - мужа в тайскую тюрьму посадили... Правда, на Пасху выпустили, но осадок остался:)
     Поэтому обычно ничего хорошего не жду от Великого Поста, даже живя в Таиланде, на прекрасном  тропическом острове. Может, я духовно незрелый человек?
    Тем сильнее была я удивлена, когда во время утренней прогулки по пустынному берегу моря нашла в песке настоящие черные жемчужины. Сначала я не поняла, что это жемчуг - валяются себе какие-то темные запыленные шарики, а потом сообразила. Вытащила те, что были на виду, сгребла ногой верхний слой крупного ракушечного песка, а под ним еще тьма-тьмущая. Не то чтобы прямо чудо - просто у кого-то рассыпалось ожерелье, а потом жемчуг ненароком затоптали в песок - но странно...
     В общем, набрала я целую кучу жемчужинок, успокоилась только тогда, когда перерыла весь участок вдоль и поперек,  затем села на парео, высыпала шарики, отливающие фиолетовым перламутром, и задумалась, глядя на голубой остров в морской дали.
    К чему мне такое драгоценное счастье, да еще в Великий Пост? Какой-то неуместный подарок свыше, не правда ли? 
    Решила пересчитать жемчуг - и сразу все поняла: фиолетовых жемчужин было ровно по числу бусин в Розарии. 
    "Ну Господь дает, - восхитилась я. - На все идет, лишь бы я только молилась!"
     Когда-то я очень любила молиться по Розарию и делала это каждый день в течение нескольких лет. Потом слегка охладела, а потом и вовсе перестала. Все-таки мы живем в буддийской стране, поэтому находимся под "юрисдикцией" Будды. А может, пора вернуться к старой доброй духовной практике? Ведь мне же ясно и недвусмысленно только что дали понять, какая это ценность... Как там про жемчужину в Евангелии... 

     "Ладно, буду каждый день читать Розарий, раз Он так меня любит", - приняла я решение.
    

Женская колония

Помощь инвалидам в Питере

Кафе "Татьяна"

Отец Сергий

Ученый с мировым именем

Первый  день молодежной встречи в Казани оказался для нас самым интересным и продуктивным с точки зрения съемок.

Мы с Сашей, оператором Каны и по совместительству моим мужем, находились под сильным впечатлением от чудесной истории строительства храма Воздвижения Креста Господня. Нам рассказали, что город построил для католиков церковь в знак благодарности за то, что Папа Римский вернул Казани чудотворную икону Божьей Матери.  Более того, этот храм явился точной копией исторического храма. Старый храм невозможно вернуть: авиационный институт, разместившийся в здании в советское время, установил внутри  аэродинамическую трубу, и та не подлежит демонтажу.

Зато теперь в городе целых два одинаковых храма. Правда, можно найти «десять отличий»: старый - желто-белый, в классическом стиле, новый бело-голубой; на одном храме две высоких башни звонов, а с другого они срезаны напрочь; на старом храме статуи утрачены, зато на новом храме помимо традиционных ангелов с апостолами установлена статуя Папы Иоанна Павла II -  личное выражение признательности Святейшему Отцу  мэра-мусульманина. Как трогательно...

Какими красивыми и одухотворенными выглядели лица у наших ребят и девчат, когда они смотрели на Казанскую Богородицу, медленно продвигаясь в очереди на поклон к знаменитой иконе, перед которой так любил молиться Иоанн Павел II! У Богородицы было лицо исстрадавшейся женщины, заплаканные опухшие глаза с огромными мешками, а в глазах - бесконечная материнская любовь к каждому лично, кто вглядывался в Ее лицо. 

                                                ***

Уже вечером всех нас на автобусах увезли в волжский санаторий. А там пошло-поехало - целыми днями беседы, проповеди, Богослужения.

Для молодежи неплохо, а для телевизионщиков – хуже не придумаешь: не самый выигрышный материал. Поэтому мы с Сашей изнывали от скуки.

- Может, хоть у епископов возьмем по интервью? – безо всякого энтузиазма предложил Саша, увидев на выходе из корпуса епископа Клеменса Пиккеля в парадной сутане. - Вон он какой красивый. 
Я подошла к Владыке.

- Но сейчас я занят: у нас по расписанию визит в православный монастырь, - объяснил епископ свой отказ. 
К нему подошли остальные епископы, такие же нарядные.

- Так, может, вы и нас возьмете с собой? – пришло мне в голову. – Мы поснимаем. Где еще православные с католиками так дружат, как здесь!

- Ну хорошо, только быстро в машину, – согласился епископ Клеменс, и мы побежали за аппаратурой.

- Нас пригласил сам настоятель монастыря – хочет показать новый храм с иконой Грузинской Божьей Матери, - объяснил нам епископ Клеменс в пути. – Но мы едем не столько посмотреть монастырь, сколько встретиться с иегуменом Сергием.

- Кто такой?

- Это старенький священник с очень интересной судьбой...

- Я все думаю – он, не он, - вступил в беседу сибирский епископ Иосиф Верт. – Когда-то мне написал один православный священник из Казани, что хочет перейти в католичество. Я посоветовал ему не принимать поспешных решений, мы долго переписывались, в конце концов он остался в православии.

- Может, это он и есть. Когда я только что стал епископом Юга России, то прибыл с визитом в Казань, и какой-то старичок подошел ко мне и вручил католический Миссал со словами: теперь вы, католики, и сами справитесь, я вам больше не нужен. Дескать, возьмите обратно! Оказалось, что до возрождения церковных структур, зная, как много здесь католиков без священников, этот православный священник все эти годы в полном смысле слова их окормлял.

- Разве так можно? – усомнились мы.

- А у него было официальное разрешение Папы Римского – Иоанна Павла Второго. Да-да, он обратился с просьбой к самому Святейшему Отцу, и тот благословил его на служение! Католический Миссал он раздобыл себе в Германии. Однако если бы не этот Миссал, я бы и сам не поверил!  Я был потрясен: православный священник – и служил Мессы католикам! Вот где единство!

Монастырь оказался лубочно-живописным: яблоневая аллея, сверкающие купола, новенькие церкви на берегу красивейшего озера. Кстати, согласно преданию, в нем атаман Стенька Разин утопил клад...

Молодой надменный священник по поручению настоятеля провел для епископов содержательную экскурсию по новому храму и отдельно рассказал историю о чудотворной иконе за стеклом. Напялив платочек, я таскала за Сашей тяжеленный штатив, стараясь не попадаться в кадр. Попыталась между делом поклониться Грузинской Богородице, но вышло поспешно и суетливо.

«Или паломничество, или работа», - вздохнула я.

Святой источник был оформлен весьма современно, в виде небольшой часовенки, внутри которой сияли белый кафель да импортная сантехника. Святая вода подавалась через специальные блестящие краники. Священник выдал по пластиковому стаканчику каждому епископу – «водицы испить», а нам с Сашей - нет. Мокрые, уставшие, мы чувствовали страшную жажду. Я тихонько подошла к епископу Пиккелю, как к самому демократичному, подергала его за обшлаг сутаны, выпросила освободившийся стаканчик,  налила нам святой воды из-под крана. Вот оно счастье. Саша тоже выпил, не опуская камеры.

 Потом нас всех повели самый дальний угол монастыря. Старенький иегумен жил в низенькой келье, из которой выдвигался минут семь, опираясь на свою палку.

Несмотря на лето, дедушка был в валенках, в толстой заношенной сутане, на голове у него был клобук, а на глазах очки с толстыми стеклами в старомодной коричневой оправе. Его сопровождал игривый котенок по имени Сашка, с которым тут же принялся забавляться молодой священник. При отце Сергии с него слетела всяческая солидность: он сразу стал похож скорее на почтительного внука, чем на строгого пастыря.

- Да, это он! – опознал дедушку епископ Верт. – Отец, вы помните меня?

- Конечно, я до сих пор храню ваши письма! - отец Сергий тоже был очень рад встрече.

С епископом Пиккелем они сообща помянули немцев-католиков, которые в большом количестве населяли Казань в советские времена. Разговор шел то на русском, то на немецком, которым, как оказалось,  прекрасно владел седой дедушка.  Он все порывался пойти поставить чай, а епископы хором отговаривали его.

- Тогда я подарю вам свои книжки, - и отец Сергий надолго исчез за дверью.

Наконец, вынес целую стопку катехитической литературы для прихожан, которую самолично надписал, и раздал по книжечке каждому епископу, и мне в том числе, и даже Саше. (Я злорадно посмотрела на молодого батюшку, который даже воды нам не подал).

Сфотографировавшись с отцом Сергием на прощанье, епископы двинулись к выходу.

Батюшка сунул мне красных яблочек, которые подобрал под ближайшей яблоней, и благословил нас с Сашей вослед.

- О чем вы разговаривали с ним на немецком? – спросила я епископа Пиккеля уже в машине.

- Он сказал, что в детстве с матерью ходил в католический храм, - сказал епископ Пиккель. – Старый наш храм, конечно.

- Вот почему он хотел перейти в католичество, - сообразила я.

- На удивление образованный батюшка, - заметил Саша. – Языки знает.

- Так он же был в миру известным ученым, часто ездил за границу по всяким симпозиумам, - ответил епископ Клеменс.

- Ого! А чем он занимался?

- Не знаю точно, - сказал епископ Пиккель.

Я взглянула на заднюю обложку своей брошюры - там располагалась информация об авторе.

«Сергей Златоустов... советский ученый... работал в Казанском авиационном институте... известен за границей... В пятьдесят лет решил отойти от мирских дел...»

- Ха! Смотрите: кажется, он работал в том самом институте, который располагается в католическом храме! Ну и дела! Можно сказать, что он трудился прямо в католической церкви!

Епископы дружно принялись изучать корочки подаренных брошюрок.

- Похоже, что да, - согласился удивленный Пиккель.

- Вот так сюжет, - изумился Саша.

- Прямо от Господа: из рук в руки! – подтвердила я.

Ольга Сквирская

Казань 2009

 

Казань - пример дружбы религий