В благотворительной амбулатории при Алматинском католическом приходе занимаются акупунктурой. Корейский священник отец Диего - мастер своего дела. Оказывается, древняя восточная медицина не противоречит христианству:) Сюжет сделан для Католического видеожурнала на киностудии "Кана", в начале 2000-х. Съемки Дмитрия Смолярова, монтаж Ольги Сквирской.
четверг, 7 июня 2012 г.
четверг, 17 мая 2012 г.
ПАЛОМНИКИ
Сценарий - это всего лишь форма. Вымысла здесь меньше, чем мне бы хотелось:)
Сценарий для игрового фильма
Явление 1
Новосибирск 2000.
Теплый июньский вечер. Только что закончилась Месса. По мощеному двору католического Кафедрального собора туда-сюда снуют прихожане в панамах, кепках и соломенных шляпках - с рюкзаками, чемоданами и походными сумками. Журналистка и Оператор тащат к большому красному «Икарусу» кофр с кинокамерой, зачехленные штативы и рюкзак с софитами. Мимо спешит Епископ, все еще при сутане.
Явление 2
В автобусе душно и шумно. Паломники громко спорят из-за мест, стараясь перекричать машинный гул.
Сестра Тереза: Выйдите все обратно! Никто не зайдет в автобус, пока я своими глазами не увижу его паспорт. У всех есть печать о российском гражданстве?
Пассажирка: А у меня нет печати в паспорте! (ко всем сидящим): Пусть автобус заедет ко мне домой за моим заграничным паспортом!
В салоне появляется Епископ – уже без сутаны, в белой бейсболке. Он медленно пробирается по салону, кивая каждому в отдельности.
Узнав, в чем дело, Епископ забирает в свой «Форд» беспаспортную паломницу, и автобус трогается. Съемочная группа на последнем сидении достает яблоки и помидоры, но тут монахини затевают Розарий. «Икарус» выезжает из Новосибирска.
Явление 3
Ночь в автобусе. Журналистка ворочается, пытаясь натянуть одеяло одновременно на коленки и плечи. Вдруг к ней подсаживается нежданная соседка, женщина неопределенного возраста с косящими вовнутрь глазами.
Женщина с косящими глазами: Давайте знакомиться, меня зовут Нина Ксендзова. Вы не поверите, вот мне уже сорок девять лет, а мне никто моих лет не дает! Это потому что я сплю без подушки, а ноги кладу выше головы, на две подушки. Постарайтесь привыкнуть к этому, и будете всегда молодой! Как вы думаете, сколько мне лет? (сует ей свой раскрытый паспорт). Правда, в этом автобусе я глаз не могу сомкнуть, потому что привыкла – ноги выше головы! А епископ наш – тому тоже никто его возраста не дает. Для меня он просто мальчик! Как меня десять лет назад окрестил, так все тот же.
Журналистка делает вид, что спит.
Явление 4
Утро в деревне. Один за другим паломники просыпаются и выползают из автобуса. На дороге перед автобусом стоит Епископ и машет рукой. Шофер, обнажив боковые внутренности машины, копается в них инструментами. Одна из пассажирок отпрашивается у сестры Терезы навестить родных, пока автобус в ремонте. Паломники в поисках колонки разбредаются по всей деревне мелкими кучками. По дороге, обрамленной седым пушистым ковылем, шагает местная старушка.
Оператор: Это что за деревня?
Старушка: Это Карасук. А вы кто такие? Католики? А почему не христиане?.. Казахстан где? Да сразу за Карасуком! (показывает пальцем). До таможни уж рукой подать.
Мимо едет трактор и тянет прицепом цистерну с раствором.
Оператор: Странная у них тут техника!
Всякий входящий в автобус держит в руках букетик ковыля.
Сестра Тереза: Мы уже начинаем опаздывать на Торжество Церкви в Казахстане. Садимся! Кто отсутствует?
Девушки из Бердска: Нет Галины. Она ушла к родственникам.
Сестра Тереза: Я подумала, что ремонт продлится дольше, и отпустила ее на час. Ничего, полчаса подождем.
Девушки из Бердска тихонько запевают на два голоса. Вдруг раздается пронзительное, правильно поставленное меццо-сопрано.
Нина Ксендзова: «У любви, как у пташки, крылья, ее нельзя-а-а ни-икак поймать! Тщетны были бы все усилья, но крылья ей на-ам не связать!»
Девушки из Бердска восторженно аплодируют.
Нина Ксендзова: А вы попойте с мое! Тридцать лет в хоре на три буквы!
Оператор: Это что за хор – на три буквы?
Нина Ксендзова: Да просто х-о-р, да и все. В оперном театре. У меня грудная клетка знаете какая? Когда соседи-наркоманы мне ребро сломали, так я даже в больницу не ходила: все само прошло!
Девушки из Бердска: А нельзя ли на них в милицию пожаловаться?
Нина Ксендзова: Чтобы они мне еще одно ребро сломали?
Все приступают к завтраку.
Оператор (Журналистке): Ты почему ешь колбасу со шкурками? Аппендицит пока еще не вырезали? Ну так вырежут! Он как раз от них и бывает. Они же из искусственного материала!
Журналистка: Ты-то почем знаешь?
Оператор: Я про колбасу все знаю, я снимал. Я вообще много чего знаю.
Девушки из Бердска (уважительно): Саша, а что вы снимали?
Оператор: Да много чего. Недавно в зоне был, снимал голосование у зеков.
Нина Ксендзова: Я в зоне тоже бывала – с концертами: «Любо-овь, любо-овь, любо-овь, любо-овь! Любовь дитя, дитя свобо-оды…»
Сестра Тереза (подходит к ней по ряду с Розарием в руках): Если сами не хотите молиться, так другим не мешайте!
Нина Ксендзова: Простите, у нас тут ничего не слышно…
Сестра Тереза: Зато у нас все хорошо слышно!
Девушки из Бердска (тихонько): Хи-хи-хи!
Явление 5
Посреди бескрайней степи вдруг возникает одинокое кирпичное здание со шлакбаумом. Российская таможня. Возле нее стоит знакомый «Форд», рядом улыбается Епископ в бейсболке.
Епископ: А что это вы здесь делаете? Вы уже должны быть чуть ли не в Павлодаре!
В автобус входит здоровенный таможенник в берете. Бегло осматривает верхние полки и пробирается обратно.
Таможенник (уважительно глядит на монашку): Чего мне вас проверять, когда вы люди сугубо верующие!
Явление 6
Автобус достигает казахской границы.
Сестра Тереза: Все достали паспорта!
Девушка из Бердска: Я не могу найти свой паспорт! Что делать?
Дама в шляпке: А в куртке? А в сумке?
Оля из Бердска: Нет! Тетя Галя, я его вам отдала!
Тетя Галя из Бердска: Что это ты такое говоришь? Ты ко мне вообще не подходила!
Оля: Тогда где же он?
Тетя Галя: Я точно помню, что никакого паспорта твоего я в глаза не видела! Сами засунут куда попало…
Оля: Да замолчите вы, тетя Галя!
Тетя Галя: Люди добрые, что же это делается! Вот грубиянка!
Сестра Тереза: Еще вчера паспорт был. Я бы не пустила в автобус без паспорта!
Оля: Нашелся!! Ура! Он был под сиденьем на полу!
Казахские пограничники, закончив проверку, покидают автобус.
Девочка Таня: Ой, я забыла свои очки на колонке в Карасуке!!
Епископ уводит ее к себе в машину. «Форд» заворачивает обратно в Россию. Автобус двигается с места, паломники облегченно вздыхают и вытаскивают еду. Но тут монахини просят всех достать Розарии.
Явление 6
Степь. Автобус сломался. Между колесами лежит на спине пожилой шофер. Паломники высыпали на свежий воздух, нюхают полынь, собирают цветы. Подъезжает «Форд» с Епископом и девочкой Таней в темных очках. Журналистка пытается уговорить Оператора взять в руки камеру.
Журналистка: Саша, ну посмотри, какие все красивые с цветами!
Саша: Да не успею я, сейчас поедем. Не волнуйся ты: когда он в следующий раз сломается, мы все снимем!
Явление 7
Автобус останавливается возле канала Иртыш-Караганда.
Журналистка (шоферу): Простите, долго будем стоять? Мы успеем сделать съемки?
Пожилой шофер (мрачно): Успеете. На этот раз мост полетел.
Оператор, присвистнув, пошел расчехлять камеру. Оба шофера переодеваются, спускают колесо и лезут под машину. Шофер «Форда» снаружи помогает им советами.
Паломники весело занимаются своими делами: парни бегут купаться на канал, монашки в камышах смачивают ноги, задрав черные подолы. Девушки из Бердска с Епископом подходят к стаду коров. «Форд» едет в ближайшую деревню за молоком.
Девочка Таня: Ах, как здесь пахнет! Какой-то невзрачный горошек, а запах как у роз!
Епископ: Да, те, кто сидел в здешних концлагерях, до сих пор вспоминают этот степной аромат!
Девочка Таня: А вот гипсофила! В городе она такая дорогая – по двадцать пять рублей веточка, а тут бесплатно растет!
Журналистка (оператору): Саша, мне вон тех монашек в камышах, затем коров – через Епископа, потом шоферов под автобусом! И гипсофилу, которая по двадцать пять рублей.
Оператор деловито направляется к монашкам, которые сразу же застенчиво прикрывают ноги. Епископ на фоне коров рассказывает про детство, про свою корову и про концлагеря. На мосту мальчишки виртуозно ныряют в канал.
Оператор: Эй, пацаны, ну-ка еще разок!
Меняет ракурс и случайно ловит в кадр полную женщину в нижнем белье на втором плане. Та было укрылась под мостом, чтобы переодеться, и теперь отворачивается, прикрывшись руками.
Оператор: Ну и ну... Это называется «сам себе режиссер»!
Явление 8
Смеркается. Оба шофера по-прежнему лежат под автобусом. Паломники сидят на траве вокруг Епископа.
Епископ: …И было мне тогда семь лет. На восьмое марта наш класс собрался у девочки. Как обычно, праздник совпал с Великим Постом. Мама отпустила меня на вечеринку и сказала, что сладкое есть, так и быть, можно, но танцевать – нет. И когда все затанцевали «Еньку», я еле усидел на месте. Мне так хотелось присоединиться ко всем остальным!
Журналистка (Оператору): Саша, снимай же!
Оператор: Да у меня давно все аккумуляторы сели.
Епископ: ...Смотрю – кое-кто из моих друзей-католиков уже вовсю отплясывает! И я начал сам себя убеждать: разве они танцуют? Они же просто прыгают! Танцевать нельзя, но прыгать-то можно! И я запрыгал вместе со всеми. Так упрыгался, что вечером еле дошел до дому. Сразу повалился на диван. И тут вошла моя мама. Она уже обо всем знала... Мама сказала только одно: «В воскресенье – на исповедь!»
Солнце почти село. Фирменный закат Казахстана – на безоблачном небе идеально ровный переход цветов, от голубого к оранжевому. Ужин на траве.
Епископ: Господи, благослови эту пищу! (крестит). Сестра, раздайте всем хлеба! А чтобы всем хватило, то тот, кто взял кислого молока, путь не трогает сыр: или сыр, или кислое молоко!
Оба шофера все еще под машиной.
Епископ: Настала пора для вечерней молитвы. Поднимите руки, кто взял с собой часословы?
Поднимается несколько рук.
Голоса: Они в автобусе.
Сестра Тереза: Отец Епископ, в автобус сейчас заходить нельзя – колесо спущено.
Епископ: Жаль. Вообще-то сейчас мы уже должны быть на Святой Мессе в Караганде - там идет Крестный ход... А что, если мы пройдет Крестным ходом по степи?
Все бредут за Епископом по тропинке в степь, время от времени останавливаясь и крестясь.
Кучка паломников возвращается к автобусу. Пожилой шофер с матами и разводным ключом вылезает из-под автобуса. Молодой, смертельно уставший за пять часов ремонта, плетется в кабину. На его голове какая-то грязная тряпица.
Журналистка (оператору): Говорят, сейчас поедем. А что это за женские трусы у него на голове?
Оператор (ржет): Жаль, что аккумуляторы сели!
Все загружаются в автобус и бросаются доедать колбасу и яйца, пока не испортились. Монахини оборачиваются и просят всех приготовиться к Розарию.
Явление 9
Светает. Автобус движется шагом. Кое-кто в автобусе уже продирает глаза. В степи появляются первые трубы, навесные водопроводы и пятиэтажки. Вот и Караганда. Пятиэтажки учащаются, сменяются девятиэтажками, расписанными непонятными словами, хоть и русскими буквами. Двуязычные рекламы сигарет с мелкими предупреждениями о вреде курения на блокбастерах соседствуют с цветной иконой «Иисус Христос – единственный Спаситель», рекламой Торжества-2000 Католической Церкви Казахстана.
Дама в шляпке (Журналистке, сочувственно): Сестра Тереза всю ночь не спала: она развлекала шофера, чтобы он не заснул!
Автобус выезжает на проспект Бухар-Жырау и останавливается у цирка. Немытые и сонные паломники выползают к цирку и бестолково кучкуются. Через полчаса стояния под Дворцом спорта все начинают расползаться, как тараканы. Монахини безуспешно пытаются всех собрать в кучу. Епископ пробует развеселить паломников. Хохот приводит Журналистку в еще более раздраженное состояние духа. Оператор прячется от нее за спины смешливых девушек из Бердска.
Еще через полчаса возвращается сестра Тереза. Все бросаются к ней.
Голоса: Наконец-то! Куда нам пойти? Мы есть хотим! Мы хотим помыться!
Сестра Тереза: Там такой парень в голубом жилете. Он сказал, чтобы мы не расходились – он за нами придет.
На площади перед цирком становится многолюдно. Автобусы образуют плотные ряды. Мимо кучки унылых сибиряков бодро шагают группы новых паломников с флагами – прямо к пунктам раздачи еды.
Проходит еще час. Епископ подходит к сестре Терезе.
Епископ: Сестра Тереза, ну что у нас там?
Сестра Тереза: Отец Епископ, этот парень в жилете почему-то так и не пришел за нами. Я сходила в регистрацию, но там они не могут найти ключи от кабинета, где лежат талоны и бейджи.
Епископ (решительно): Тогда мы пойдем и безо всяких бейджей получим наши завтраки! За мной!
Журналистка: Подождите! Оператор ушел искать туалет. Саша! Саша!! Вон он идет!
Все присоединяются к хвосту очереди за едой.
Епископ (Журналистке): Ну и где же ваша камера? Что же вы не снимаете?
Журналистка (яростно): Да потому что у нас все аккумуляторы сели!! И я ума не приложу, где их можно зарядить!! Да я просто в отчаянии – как нам здесь работать!!!
Епископ пятится.
Бригада дежурных по кухне ловко комбинирует пакеты с завтраком. Паломники моют руки минеральной водой, сидя на бетонных мостках, поглощают хот-доги. Сосиски оказываются на редкость невкусными. От этого у Журналистки начинается приступ истерического хохота.
Епископ (показывая на Журналистку пальцем): Вот видите, достаточно ей съесть бутерброд, как она приходит в хорошее настроение.
К кучке сибиряков подходит сестра Тереза и раздает буклеты с программой Евхаристического Конгресса и бейджи.
Оператор: Ха-ха, что они мне тут написали: «Гениверг» вместо Гениберга!
Журналистка: Это что – я у них вообще «Дудкина» вместо Сквирской!
Все вокруг хохочут.
Епископ (строго): Постарайтесь отнестись к этому с юмором!
Журналистка (с вызовом): Да хоть горшком назовите! (засовывает свой бейдж в карман).
Сестра Тереза: Бейджи не теряйте! Потеря бейджа влечет за собой штраф в двести тенге.
Журналистка (возмущенно): За такие бейджи еще и двести тенге платить!?
Оператор: А сколько это на наши деньги?
Журналистка: Какая разница! Все равно не буду платить!
Сестра Тереза: Все - в автобус! Едем заселяться в общежитие!
Каждый старается попасть в душный автобус последним, от чего посадка замедляется. Однако как только все усаживаются, как шоферы открывают капот и раскладывают по земле инструменты. Монахини начинают молиться.
Явление 10
Темный холл пятиэтажного общежития. Обшарпанные стены, по которым неспешно гуляют полчища тараканов. Смертельно пьяный человек тащит связку ключей. Епископ самолично командует расселением.
Епископ: Следующие шесть человек. Вы, вы и вы! А вы что, с ними не хотите? Тогда вы!
Журналистку с вещами в компании пожилых дам пьяненький завхоз ведет на четвертый этаж. Там он отпирает мощный амбарный замок, висящий на секции из шести комнат. В каждой комнате стоят койки с грязными матрасами. Дама в соломенной шляпке храбро ставит на матрас свой чемодан.
Дама в шляпке: Ой, тут даже раковина есть! Это хорошо.
Журналистка (из общей ванной): Да, но только из крана течет один кипяток, да и тот – тонкой струйкой!
(из туалета): А тут задвижки нет! (выглядывает): Если что, скажите, что занято!
Дама в шляпке: А что, света там тоже нет?
Журналистка (из туалета): И слива тоже! (выходит) А где розетка? Где же нам зарядить аккумуляторы? (выходит из комнаты, ищет Оператора).
Оператор: Эй, где тут розетки?
Завхоз: А это тебе что, не розетки?
Оператор: Но ни одна не работает!
Журналистка: Отец Епископ, возьмите нас к цирку с собой, а то у нас аппаратура! Нам надо зарядить аккумуляторы. Саша, иди к машине! Я тоже сейчас подойду!
Журналистка выбегает из общежития и устремляется к Оператору, который сидит на корточках у машины Епископа и трет носок ботинка. Зеленая травка, оказывается, искусно маскирует грязную лужу, и Журналистка по щиколотку проваливается в грязь.
Оператор (поднимает голову): А-а, и ты туда же?
Оба чистят обувь. Выходит Епископ. За ним дамы. Теперь все хотят попасть в центр, поэтому стараются держаться поближе к Епископу. Как только открывается дверь, Журналистка первой запрыгивает в машину, стараясь не глядеть на Епископа. Оператор закладывает в «Форд» аппаратуру. Минибас трогается.
Явление 11
Цирк. Рядом Дворец Спорта Октябрьский. Между ними - толпы людей в колорадках, вилонах, бейджах и голубых волонтерских жилетах. Из распахнутых ворот Дворца доносится голос, проникновенно рассказывающий историю Католической Церкви Казахстана. Журналистка и Оператором бросаются в темную прохладу зала и лихорадочно ищут розетку.
Журналистка: Саша, покарауль, чтобы аккумулятор не сперли, а я пойду в регистратуру и поставлю печать на командировочное удостоверение.
Оператор: Что значит - «сперли»? Здесь же верующие!
Журналистка: Ничего не значит.
Оператор разваливается в ближайшем кресле и лениво внимает истории Церкви.
Явление 12
Регистратура. За прилавком с крестами, розариями и медальонами стоят женщины в голубых жилетах.
Журналистка: Кто мне отметит командировку?
Женщина в голубом жилете: Ах, «Кана», вы уже здесь? А мы вас потеряли. Срочно заселяйтесь в отель «Чайка» - это через парк.
Журналистка: Спасибо, мы уже заселились.
Женщина в голубом жилете: То есть как это заселились? Куда? Так переселяйтесь: места забронированы, за все заплачено.
Журналистка: А нельзя туда заселить кого-нибудь другого?
Женщина в голубом жилете: Нет, нельзя: слово «Кана» написано только на ваших бейджах! Так что срочно идите заселяться.
Явление 13
Журналистка бежит мимо цирка. Видит «Форд» и, резко сменив направление, спешит к нему.
Журналистка (заглядывая в машину): Отец Епископ, помогите нам забрать вещи из общежития! Нас переселили.
Епископ: То есть как это переселили? Мы должны быть все вместе, в равных условиях. Вы должны были отказаться!
Журналистка: Я отказывалась, но они сказали, что за все уже заплачено. И там есть розетки.
Епископ: А куда вас поселили?
Журналистка: В какую-то «Чайку».
Епископ (священнику): А, это туда, куда мы отказались ехать!
Священник: Да, мы будет жить в «Космонавтах», там более современная гостиница.
Епископ: Так едем заселяться. (Журналистке) А вы имейте в виду, что в три ноль-ноль отсюда отходит наш автобус: мы поедем сначала в Кафедральный собор – получать юбилейные индульгенции, а потом на кладбище. Не опаздывайте!
Явление 14
Цирк. Три ноль-ноль.Журналистка и Оператор несут кофры с аппаратурой к автобусу. Около автобуса никого нет, даже шоферов. Оператор ставит вещи у входа и исчезает по направлению к рынку. Журналистка растерянно озирается. Наконец, с одной стороны появляются сестры, а с другой – девушки из Бердска.
Сестра Тереза: А где шоферы?
Девушки из Бердска: Они приходили к трем, увидели, что никого нет, и ушли.
Сестра Тереза: Подождем.
Паломники подходят по одному и, увидев, что никого нет, расходятся.
Сестра Тереза: Не расходитесь! Минут через пять поедем. А где шоферы? Эдак мы опоздаем на кладбище!
Журналистка: Вы не встречали оператора? Где он ходит!
Сестра Тереза разливает минеральную воду по стаканчикам, которые ей протягивают. Народ постепенно сбредается. Появляется Епископ.
Епископ: А где шоферы?
Девушки из Бердска: А мы забыли панамки! Как мы будем на кладбище без панамок!
Епископ: Идите купите газет, из них сделайте шапки. Вот вам деньги!
Девушки из Бердска уходят. Появляется Оператор с бутылкой пива. Журналистка набрасывается на него с упреками. Появляются шоферы. Сестры загоняют народ в автобус. Один шофер открывает капот, другой лезет под автобус.
Пожилой шофер: Насос барахлит. Да и в бензобак чегой-то плеснули. Ну нар-род! Минут через двадцать поедем.
Явление 15
Двор Кафедрального собора. У стены подряд располагается несколько надгробий с памятниками. Епископ проводит экскурсию для паломников.
Епископ: Вот епископ Александр Хира. Когда мне было три годика, он меня крестил и позже миропомазал. А вот священник Альбинас Думбляускас. С восемьдесят пятого по восемьдесят девятый он построил вот эту церковь. Видите, какая она низкая? Это потому, что нельзя было строить двухэтажного здания.
Журналистка: Саша, сними эти могилы на фоне Епископа!
Епископ: ...А вот и отец Буковинский. Его у нас никто никогда не звал по имени. Только по фамилии. Он был очень суров. Помню двойку, которую он мне поставил на экзамене по катехизису... А вот отец Алоиз Штауб. Кстати, он родился в Марксе. И как все деревенские священники, дрался. Как-то один прихожанин ему на исповеди признался, что выпивал. Тот страшивает: «Сколько раз?» А мужик отвечает: «Да раз тридцать!» Отец Алоиз как закричит: «Чего?! Тридцать?» и как даст ему по шее! Ха-ха-ха!
Журналистка: Саша, ты снимаешь!?
Епископ: ...Этот район прозвали Берлином. Здесь жили только немцы. Вот когда у меня была примиция, на мессе было две тысячи верующих, благословлять пришлось в два ряда. А хоронили мы вон по этой дороге. Сейчас мы как раз по ней поедем на кладбище!
Дама в шляпке: Отец Епископ, а давайте и мы все пойдем по ней пешком, чтобы все было так же, как тогда!
Журналистка: Ну нет уж, у нас аппаратура!
Все забираются в автобус, а шоферы лезут под автобус.
Пожилой шофер: Я же говорил, что не надо было заезжать в этот двор! Эта яма, так ее разтак!! Ну, теперь на час как минимум!
Журналистка: Я уже согласна на пешком...
Явление 16
Автобус подъезжает к кладбищу. Паломники выходят на воздух. Епископ покидает «Форд» и ведет группу по заросшим тропинкам. На могилах еле проступают немецкие фамилии, смытые дождями и выгоревшие от солнца. То тут, то там растут кустарники с ярко-желтыми розами.
Дама в шляпке: Какая прелесть! На этом кладбище весь город хоронится?
Епископ: Нет, оно уже не работает. Это только для мучеников.
Журналистка: Саша, сними мне эти розы! Крупным планом.
Цепочка паломников извивается между могил. Наконец все останавливаются у одной старенькой могилки с деревянным крестом.
Епископ: Гертруда очень много сделала для сохранения веры. Мы уверены, что она святая, и сейчас помолимся за то, чтобы начался процесс ее беатификации. Пусть инициатива исходит из нашего прихода.
Дама в шляпке хочет взять у епископа бутылку с «Карачинской», но он отдергивает руку.
Епископ: Эта вода теперь святая! Другой не было, пришлось благословить эту воду. Сейчас все мы побрызгаем на могилу нашей сестры Гертруды.
Епископ брызгает и передает бутылочку другим.
Бутылка доходит до тети Гали. Пока та брызгает, Дама в шляпке ворчит на нее.
Дама в шляпке: Куда столько! Другим не хватит!
Тетя Галя: Нет, им уже и воды жалко!
Епископ: Не разговаривайте!
Журналистка (вполголоса): Саша, ну где ты ходишь? Снимай!
Оператор (вполголоса): Так я искал тебе розу.
Епископ (торжественно): А теперь сорвите на память себе цветок с ее могилы. Только не так, чтоб тут все вырвать, по одному!
Журналистка деловито срывает себе голубой цветок и прячет в сумку.
Епископ: А сейчас я хочу навестить могилу моих бабушки и дедушки. Это в той стороне. Кто хочет, может пойти со мной.
Сестра Тереза: Отец Епископ, бабушка и дедушка – это совсем в другой стороне!
Епископ: Я сам знаю, где мои бабушка и дедушка.
Все идут за Епископом, кроме Оператора, который идет к автобусу.
Явление 17
В автобусе.
Журналистка (Оператору): Нам бы вещи забрать из общежития! (громко) Куда мы едем?
Сестра Тереза: Во Дворец Спорта Октябрьский, на концерт духовной музыки.
Дама в шляпке: А нельзя нас завезти в общежитие? А то так жарко...
Шофер: Мне-то все равно, куда везти! Куда скажут, туда и поеду. Сказали – в центр, значит, в центр!
Дама в шляпке: Мне не надо в центр, мне домой. Ну вот, как за очками в Карасук ехать, так пожалуйста, а тут человеку плохо от жары, так нет же!
Сестра Тереза (шоферу): Хорошо, высадите нас всех в центре и поезжайте в общежитие.
Журналистка (Оператору): Наконец-то мы заберем свои вещи!
Автобус останавливается у цирка, высаживает людей и поворачивает обратно.
Дама в шляпке: Шофер, а вы к восьми часам за мной не подъедете? А то в восемь ужин!
Шофер: Да вы что все в самом деле? Такси я вам, что ли?
Дама в шляпке (Журналистке): Скажите Епископу, чтобы он «Форд» прислал к восьми к общежитию.
Явление 18
Автобус останавливается у общежития.
Шофер: Пять минут стоим и едем в центр.
Оператор, Дама в шляпке, старушка, полный подросток в черных очках и Журналистка выходят из автобуса и скрываются в общежитии. Через минуту к автобусу мчится Журналистка с вещами.
Журналистка: Подождите, не уезжайте без нас! Оператор не может найти ключ от секции! Они с тем парнем в черных очках завхоза ищут.
В автобус заходит старушка.
Старушка: Ну что, едем? Пять минут прошло!
Шофер: Да мне-то все равно – хоть ехать, хоть стоять.
Журналистка: Ну давайте подождем оператора – он не может найти завхоза!
Старушка: Сказано – пять минут. Не успел – поезжай на маршрутке: всего пятнадцать тенге!
Журналистка: Да нет у него никаких тенге! Сами поезжайте на маршрутке! Саша! Саша!!
Оператор с вещами выходит из общежития.
Журналистка: Ну, слава Богу!
Шофер: Все, больше никого не ждем!
Автобус с ревом трогается с места.
Журналистка (читает): «Проспект Бухар-Жырау»… А где тот, в черных очках?
Оператор (хлопает себя по лбу): Ой, кажется, я его запер! Я так торопился, а там так много комнат, и на все только один замок! Ну ничего, спустится через балкон по лестнице! Если только не застесняется, а то там ниже ведь девушки живут!
Явление 19
Цирк. Перед ним стоят девушки из Бердска, окруженные паломниками.
Девушки из Бердска: Мы пошли покупать газету – нас сам Епископ послал, - а когда вернулись, автобуса уже не было... Мы остались без кладбища, зато пошли на концерт приходских ансамблей. Нам очень понравилось.
Явление 20
Дворец Спорта Октябрьский. Зал стремительно наполняется.
Священник-распорядитель (стоит на сцене у микрофона): После посвящения Казахстана Марии-Матери Церкви будет Розарий со свечами по улице. Порядок процессии следующий: идут семинаристы, свечи, Распятие, священники.
Оператор (Журналистке): Мессу снимаем всю? И процессию со свечами? Тогда я быстро сгоняю за пивом, а то к вечеру все ларьки закроются. Пиво тут у них недорогое и вкусное. Правда, бутылки стоят, как само пиво, но мы завтра с утра их сдадим.
Журналистка: Точно! А то у нас колбаса осталась, если только не испортилась на жаре.
Оператор: А у тебя в номере есть ванна? Пустишь помыться?
Явление 21
Утро. Журналистка с Оператором, чистые и выспавшиеся, подходят к завтракающим паломникам.
Дама в шляпке: Вам-то хорошо! А по нам всю ночь тараканы ходили! А утром автобус сломался посреди дороги. Народ высадили, и мы до самого цирка пешком шли!
К Оператору и Журналистке подходит подросток в черных очках.
Подросток: В следующий раз, когда дверь будете закрывать, смотрите внимательнее, не остался ли там кто-нибудь!
Журналистка: Следующего раза не будет, мы сегодня уезжаем. А что случилось?
Подросток: Ничего, только я до половины второго ночи сидел запертый, пока они не пришли!
Оператор: Ха-ха-ха! Так я и знал! А что же ты не спустился по лестнице?
Подросток (мрачно): Я спускался, там тоже было закрыто.
Сестра Тереза: Сейчас будет святая Месса, затем Евхаристическая процессия по городу, потом во Дворце спорта состоится закрытие Евхаристического Конгресса, потом мы пойдем на обед, а в три часа отъезжаем. Нет, в концлагерь мы не поедем, потому что у нас автобус неисправный. Мы, конечно, планировали и концлагеря, но придется сразу поехать домой.
Журналистка (Оператору): Пока идет месса, пойдем к вокзалу и снимем тот классный билборд «Иисус Христос – единственный Спаситель», а потом вернемся к цирку и поснимаем процессию, хотя бы одно стояние.
Явление 22
Обед закончился. Все расходятся.
Журналистка: Сколько времени?
Оператор: Да уж половина четвертого. А где все наши? И где же автобус?
Сибирские паломники мелькают то тут, то там. Навстречу идет тетя Галя.
Тетя Галя: Вы не знаете, где автобус? Его нет на месте! Я встретила наших шоферов, злые как не знаю кто. Я спросила у них, где автобус, так они мне такое сказали! Но пошли вроде туда, от цирка в обратную сторону. Пойду поищу автобус.
Оператор: Пойду-ка и я - за пивом сбегаю.
Журналистка ждет его с вещами. Навстречу идут сестры монахини.
Сестра Тереза: А вы не знаете, где автобус?
Журналистка: Тетя Галя сказала, что там! (машет рукой)
В это время из-за угла появляется тетя Галя.
Тетя Галя: Нет там никакого автобуса. И вообще никого нет. А где Епископ?
Сестра Тереза: Епископ уехал на банкет в честь закрытия Евхаристического конгресса. Надо подождать.
Все останавливаются под деревом. Постепенно подходят остальные. Появляется Оператор с пивом. Все вместе идут искать автобус. Находят.
Сестра Тереза: Все рассаживайтесь по местам! Мы едем в Астану!
Оператор: Как – в Астану? Ничего себе: это же примерно двести километров в другую сторону! А у меня во вторник из ГТРК выезд в девять утра! В мэрию!
Журналистка: Да не волнуйся раньше времени. Еще только воскресенье.
Все рассаживаются. Но водитель снова лезет под автобус.
Явление 23
Утро в автобусе
Сестра Тереза (стоит в проходе и держит в руках мешочек с четками): Наши сестры из Караганды передали вам в подарок вот эти розарии (раздает всем).
Оператор сидит в самом конце автобуса, сняв футболку и закинув руки за голову.
Сестра Тереза: Возьмите, может, хоть помолитесь!
Оператор: Мне не надо, я тут с вами и так уже почти святой. И вообще - я в Новосибирск хочу.
Девушки из Бердска, развернувшись в обратную ходу автобуса сторону, встав коленками на сиденья, заигрывают с Оператором.
Девушки из Бердска: Саша, а где учат на оператора?
Оператор: Во ВГИКе, там специальный факультет.
Девушки из Бердска: Так вы закончили ВГИК?
Оператор: Я? Нет, откуда у меня столько денет.
Девушки из Бердска: А как вы попали на телевидение?
Оператор: Меня тетя-уборщица туда устроила. Я когда пришел из армии, полгода не работал. Родители пристали: иди да иди работать. А тут тетка – она на телевидении пол мыла – прознала, что там требуются рабочие. Я сначала был осветителем, а потом они стали двигать молодые перспективные кадры…
Сестра Тереза (подходит к девушкам из Бердска): Сейчас мы будем разучивать «Аве Мария».
Сестра Тереза дирижирует, стоя в проходе, девушки из Бердска поют на два голоса.
Явление 23
Поздний вечер. Автобус едет по ночной Астане, которая переливается разноцветными огнями.
Журналистка: Саша, доставай камеру!
Оператор: Да она не выработает при такой темноте! Я-то, конечно, могу.
Автобус заезжает во двор нового храма, стилизованного под готическую базилику. Храм стоит на берегу реки.
Журналистка: Саша, сними мне хотя бы колокол на фоне реки!
Оператор: Да не будет этот колокол читаться! Ничего не видно. Я-то могу. Но…
Епископ: Сейчас мы посетим храм, встретимся с Апостольским Администратором, сходим в туалет и поедем дальше.
Дама в шляпке: А нельзя ли у них тут переночевать?
Епископ: Паломника украшает скромность!
Девушки из Бердска: Говорят, некому открыть храм, ищут ключи. А мы уже в туалет хотим! (сестре Терезе): Сестра, а вы не знаете, что там за святой во дворе стоит?
Сестра Тереза: Если бы вы мне не сказали, то я бы так и не узнала, что тут есть святой. С ребенком? Так это святой Антоний Падуанский.
Журналистка: Саша, хочу святого! Хотя бы святого ты мне можешь снять?
Оператор: Да я-то могу, но...
Куча людей гуляет по двору. В это время шоферы открывают капот и вытаскивают инструменты.
Явление 25
На алтарных ступеньках храма паломники сбиваются в фотокомпозицию под иконой Матери Божьей Неустанной Помощи. Фотограф Дима в толстых очках по прозвищу Папарацци бесконечно увеличивает ножки штатива, на конце которого болтается крохотный аппаратик.
Епископ: Дима, ну что же ты? Мы уже давно готовы!
Дверь открывается, входит Журналистка.
Епископ: Дима, подожди, еще не все!
Дима оборачивается, Журналистка бежит в строй. Дверь снова открывается, появляется Оператор.
Епископ: Дима, подожди!
Оператор становится рядом с Епископом и широко улыбается. Дима нажимает на кнопочку. Все облегченно вздыхают.
Епископ: Подождите, не расслабляйтесь! Дима, вон лежит несколько фотоаппаратов, щелкни подряд!
Дима берет очередную «мыльницу», как вдруг длинные ножки штатива подгибаются, и его собственный фотоаппарат летит в одну сторону, а вспышка – в другую. Раздается общий душераздирающий крик.
Явление 26
Утро. Автобус снова стоит в степи. Шоферы делают очередной ремонт.
Дама в шляпке: Ну и паломничество у нас: от слова «поломка»!
Пожилой шофер (из-под автобуса): Никакая это не поломка, а текущий ремонт! Вы еще не знаете, что такое поломка!
Дама в шляпке: Надеюсь, что не узнаем!
Оператор: Ну хотя бы к ночи-то доберемся до Новосибирска? Я же не могу пойти снимать в мэрии в таком виде – вонючий и небритый! Мне скажут: ты что, бомжуешь?
Девушки из Бердска: А говорят, мы сейчас поедем в Павлодар.
Журналистка: Павлодар? Саша, тогда не убирай далеко камеру. Я уж думала, что мы – домой.
Оператор: Какой еще Павлодар?!
Явление 27
Автобус едет по городу Павлодару, состоящему из огородов и пятиэтажек. Вдруг откуда ни возьмись – огромный новый храм, стилизованный под готическую базилику. В просторном дворе растет картошка, лук, кочаны капусты. Какие-то люди все это поливают из шлагов.
Журналистка: Саша, как это замечательно! Сними мне храм через картошку!
Оператор подходит к огороднику и показывает ему, как держать шланг, чтобы струя получилась на фоне храма, и наводит камеру. К новому кирпичному туалету выстраивается очередь из паломниц.
Голоса: Говорят, настоятель разрешил соседям засадить двор и бесплатно предоставил воду. А они за это охраняют храм.
Явление 28
В маленькой трапезной. Приходская бабушка и сестры-евхаристки суетятся, приготовляя еду. На столе пряники, карамельки и коробочки с пакетиками чая. Сестра Тереза раздает каждому по упаковке лапши «Доширак» и одноразовому стаканчику. Одни занимают места за столом, другие караулят свою очередь за дефицитным кипятком. Появляется Епископ.
Епископ: О, какой стол! Вот я был вчера на банкете у епископа Ленги. Так там тоже лапшу подавали. Этой порции мне даже много будет! (проходит в конец стола, женщины раздвигаются. Епископ усаживается рядом с Дамой в шляпке). А знаете ли вы, как ходили в паломничество в средние века? Пешком, с сухарями. В городах эпидемии чумы, холеры. Но считалось, что тот паломник, кто умирал в пути, попадал сразу на небо.
Дама в шляпке: Я не жалею, что поехала в это паломничество, иначе мы бы не узнали, что у отца Епископа такое великолепное чувство юмора!
Епископ: А разве по моим проповедям этого не видно?
Дама в шляпке: Но ваши проповеди такие… э… точные, такие емкие…
Дима Папарацци: Дайте мне еще чаю!
Дама в шляпке: А у нас еще лапша без кипятка!
Епископ: Сестра Тереза, вы знаете о том, что тут у людей еще нет воды в лапше? А когда всем хватит воды, то налейте и мне чаю!
Журналистка (Оператору, который стоит в очереди за кипятком): Саша, займи на меня!
Епископ (Журналистке): А, это вы? Вы должны как-нибудь покрасивее все это описать и опубликовать.
Журналистка: Я вам напишу. Я вам такое напишу. Где надо опубликовать?
Епископ: Как где - в Сибирской католической газете.
Явление 29
У автобуса толпа.
Журналистка (сестре Терезе): Сестра, куда все-таки едет этот автобус?
Сестра Тереза: Наверное, в Новосибирск.
Журналистка (раздраженно): А я думала, в Москву! (шоферу) Когда мы приедем в Новосибирск?
Молодой шофер: Этого никто не знает!
Оператор (сестре Терезе): Даже ваш Господь Бог!
Епископ: Заходим все в автобус!
Явление 30
В автобусе. От резкой остановки Журналистка вздрагивает и открывает глаза. Прямо перед окошком стоит большой белый храм посреди огорода, стилизованный под средневековую базилику.
Журналистка: Где это мы? Сказали же, что едем в Новосибирск... Саша, доставай камеру!
Оператор, ворча, расчехляет камеру.
Епископ (в дверях храма): Сейчас мы осмотрим храм деревни Щербакты, а затем посетим приходской дом сестер.
Молоденькие монахини в белых косыночках и форменных платьицах ведут паломников из храма в чистенький деревянный дом напротив.
Оператор: Это кто такие? Белые сестры?
Журналистка: Да нет, не «белые». Это Сестры Соспасительницы Иисуса Христа.
Оператор: Кто-кто Иисуса Христа?
Журналистка: Кто надо. Ты работать собираешься или как?
У настоящего деревенского колодца во дворе паломники радостно обливают друг друга ледяной водой из ведер.
Настоятель (Епископу): Не хотите ли посмотреть наше будущее приходское футбольное поле?
Все идут на задний двор, где ровная площадка густо засыпана песком.
Оператор: (подходит к Журналистке): Я тебе снял, как Епископ в поле несет девочку на руках! А еще, представляешь, там была перекладина! И Епископ целых пять раз подтянулся на руках!
Журналистка: Ну! Ты снял?
Оператор: А что, надо было? Да последний раз у него вовсе и не получилось. Разве так подтягиваются!
Явление 31
В автобусе жарко и душно.
Журналистка: Как мне надоели эти грязные шторы! (связывает две малиновых шторы узлом и пытается закрепить наверху).
Пожилой шофер: Эй, немедленно развяжите шторы, а то они помнутся!
Журналистка (громко): А что, у этого автобуса проблема только со шторами?
Девушки из Бердска хихикают. Журналистка мрачно глядит в степь. Нина Ксендзова подсаживается к ней и пытается развлечь разговором.
Нина Ксендзова: А жизнь пошла такая, что просто кошмар! На улицу выйти невозможно: вокруг сплошные бандиты и наркоманы…
Девушки из Бердска: Вас послушать, так хочется повеситься!
Нина Ксендзова: А мне, что ли, не хочется! Да я в это паломничество поехала только за тем, чтобы отдохнуть от своих наркоманов-соседей! Не видала я ихних месс, что ли? (поет): «Меня не любишь, но люблю-у я…»
Девушки из Бердска (подхватывают): «Так бойся же любви-и-и моей!»
К ним по проходу поспешно пробирается сестра Тереза.
Нина Ксендзова: Все!! Молчим, молчим!
Журналистка: Сестра Тереза, все-таки куда мы едем? Домой?
Сестра Тереза: Мы едем в Славгород, чтобы посетить храм.
Журналистка: Да что же это такое! Саша, не убирай камеру: еще будет этот Славгород.
Оператор: Ничего себе: это же Алтай! А я когда-нибудь попаду в Новосибирск? Мне на следующей неделе на съемки надо!
Девушки из Бердска: А нам как раз по дороге: мы сойдем в Бердске!
Явление 32
Ночной Славгород. Автобус стоит возле киоска. Рядом синий «Форд» Епископа. Молодежь мигом выстраивается в очередь к круглосуточному киоску за шоколадками и мороженым.
Голоса: Наконец-то на родные рубли, а не на эти дурацкие тенге!
Епископ (монахиням): Мы уж вас заждались. Вы опять сломались, что ли? Но, к сожалению, мы не сможем посетить храма в Славгороде. Исчез человек с ключами от храма. Едем в Новосибирск.
Журналистка: Саша, упаковывай камеру. Славгорода не будет.
Оператор: Слава Богу.
Явление 33
Раннее утро. В автобусе все спят.
Пограничник: Приготовить паспорта!
Журналистка (продирает глаза): Как – паспорта? Мы же прошли таможню еще вчера в обед! Разве не мы два часа простояли на границе?
Оператор (разражается истерическим хохотом): Я сойду с ума! Вчера вечером мы были в трехстах километрах от Новосибирска, а сегодня утром – в четырехстах пятидесяти! Интересно, где мы болтались всю ночь?!
Нина Ксендзова: Я не спала - тут ноги некуда задрать - и все знаю. Сначала мы сломались, потом в степи нас остановила милиция. Говорят, почему едете ночью? Вот и стойте теперь. А утром автобус заехал в тупик: там дорогу загородили трактора. И тогда мы вернулись в Карасук! А я как привыкла – ноги выше головы, так и не могу тут глаз сомкнуть!
Оператор: Ой-ей-ей! Карасук... Что я скажу на работе? Что я в степи заблудился?
Журналистка: А я одного не пойму: как это мы два раза пересекли границу в одну сторону?!
Паломники выходят из автобуса и умываются остатками минералки. Шоферы лезут под автобус. Сестра Тереза организует раздачу бутербродов, намазанных паштетом. Нина отходит подальше.
Девушки из Бердска: Ой, смотрите, у Нины припадок!
Верхняя часть туловища Нины Ксендзовой ритмично сокращается, при этом на вдохе раздаются громкие звуки.
Оператор: Да нет, я сперва тоже подумал, что это припадок, но говорят, это такая гимнастика.
Журналистка: Да, это гимнастика Стрельниковой – специально для вокалистов. Моя консерваторская подружка такую делала. А сосед-пианист подумал, что она с мужиками так общается, что стены трясутся, да еще растрезвонил на все общежитие.
Оператор: Ха-ха-ха!
Девушки из Бердска: Что, что?
Оператор: Так, ничего! Ха-ха-ха!
Явление 34
Полдень. Автобус останавливается. Место очень живописное: большой заросший пруд в камышах.
Тетя Галя: Что, опять сломались?
Молодой шофер: Да дайте же нам, блин, искупаться! Мы тоже люди!
Сестра Тереза: Ничего не поделаешь: они хотят купаться... Стоянка тридцать минут. Да, если что: лица женского и мужского пола купаются отдельно!
Оператор: Ах, на работу я и так уже опоздал, так хоть искупаться! (бежит на пруд).
Парни купаются на одной стороне пруда, женская половина паломников кучкуется на другой. Монашки мочат ноги и стирают черные капроновые гольфы. Девушки из Бердска украшают волосы полевыми цветами. Все довольны.
Явление 35
Автобус подъезжает к Новосибирску.
Девушки из Бердска: Нас, наверное, уже родители потеряли. А все-таки было здорово!
Журналистка: Саша, доставай камеру! Возьмем у них последнее интервью.
Журналистка (сует микрофон всем по очереди): Что вам больше всего запомнилось?
Оля: Тряска в автобусе!
Лена: Как на торжественной мессе нас выгнали с мест – мы сели слишком близко к алтарю.
Дама в шляпке: А нечего садиться к алтарю.
Журналистка: А что больше всего понравилось?
Лена: Торжественная месса.
Наташа: Степи и люди.
Девочка Таня: Процессия со свечами.
Подросток в черных очках: Как здорово, что все мы там собрались! Несмотря ни на что!
Молодой шофер: А мне понравились все вы! Веселенькие и все время молитесь! Никогда у нас не было таких клиентов.
Девушки из Бердска (вполголоса): А у нас – таких шоферов...
Молодой шофер: А еще – церкви классные! Я сам все ходил, все смотрел…
Сестра Тереза (оборачивается назад): Галерка, между прочим, у нас молитва! Вы все время мешаете!
Журналистка: Да мы, собственно, уже все. Саша, собирай камеру!
Конец фильма.
Новосибирск 2000
Сценарий для игрового фильма
Явление 1
Новосибирск 2000.
Теплый июньский вечер. Только что закончилась Месса. По мощеному двору католического Кафедрального собора туда-сюда снуют прихожане в панамах, кепках и соломенных шляпках - с рюкзаками, чемоданами и походными сумками. Журналистка и Оператор тащат к большому красному «Икарусу» кофр с кинокамерой, зачехленные штативы и рюкзак с софитами. Мимо спешит Епископ, все еще при сутане.
Явление 2
В автобусе душно и шумно. Паломники громко спорят из-за мест, стараясь перекричать машинный гул.
Сестра Тереза: Выйдите все обратно! Никто не зайдет в автобус, пока я своими глазами не увижу его паспорт. У всех есть печать о российском гражданстве?
Пассажирка: А у меня нет печати в паспорте! (ко всем сидящим): Пусть автобус заедет ко мне домой за моим заграничным паспортом!
В салоне появляется Епископ – уже без сутаны, в белой бейсболке. Он медленно пробирается по салону, кивая каждому в отдельности.
Узнав, в чем дело, Епископ забирает в свой «Форд» беспаспортную паломницу, и автобус трогается. Съемочная группа на последнем сидении достает яблоки и помидоры, но тут монахини затевают Розарий. «Икарус» выезжает из Новосибирска.
Явление 3
Ночь в автобусе. Журналистка ворочается, пытаясь натянуть одеяло одновременно на коленки и плечи. Вдруг к ней подсаживается нежданная соседка, женщина неопределенного возраста с косящими вовнутрь глазами.
Женщина с косящими глазами: Давайте знакомиться, меня зовут Нина Ксендзова. Вы не поверите, вот мне уже сорок девять лет, а мне никто моих лет не дает! Это потому что я сплю без подушки, а ноги кладу выше головы, на две подушки. Постарайтесь привыкнуть к этому, и будете всегда молодой! Как вы думаете, сколько мне лет? (сует ей свой раскрытый паспорт). Правда, в этом автобусе я глаз не могу сомкнуть, потому что привыкла – ноги выше головы! А епископ наш – тому тоже никто его возраста не дает. Для меня он просто мальчик! Как меня десять лет назад окрестил, так все тот же.
Журналистка делает вид, что спит.
Явление 4
Утро в деревне. Один за другим паломники просыпаются и выползают из автобуса. На дороге перед автобусом стоит Епископ и машет рукой. Шофер, обнажив боковые внутренности машины, копается в них инструментами. Одна из пассажирок отпрашивается у сестры Терезы навестить родных, пока автобус в ремонте. Паломники в поисках колонки разбредаются по всей деревне мелкими кучками. По дороге, обрамленной седым пушистым ковылем, шагает местная старушка.
Оператор: Это что за деревня?
Старушка: Это Карасук. А вы кто такие? Католики? А почему не христиане?.. Казахстан где? Да сразу за Карасуком! (показывает пальцем). До таможни уж рукой подать.
Мимо едет трактор и тянет прицепом цистерну с раствором.
Оператор: Странная у них тут техника!
Всякий входящий в автобус держит в руках букетик ковыля.
Сестра Тереза: Мы уже начинаем опаздывать на Торжество Церкви в Казахстане. Садимся! Кто отсутствует?
Девушки из Бердска: Нет Галины. Она ушла к родственникам.
Сестра Тереза: Я подумала, что ремонт продлится дольше, и отпустила ее на час. Ничего, полчаса подождем.
Девушки из Бердска тихонько запевают на два голоса. Вдруг раздается пронзительное, правильно поставленное меццо-сопрано.
Нина Ксендзова: «У любви, как у пташки, крылья, ее нельзя-а-а ни-икак поймать! Тщетны были бы все усилья, но крылья ей на-ам не связать!»
Девушки из Бердска восторженно аплодируют.
Нина Ксендзова: А вы попойте с мое! Тридцать лет в хоре на три буквы!
Оператор: Это что за хор – на три буквы?
Нина Ксендзова: Да просто х-о-р, да и все. В оперном театре. У меня грудная клетка знаете какая? Когда соседи-наркоманы мне ребро сломали, так я даже в больницу не ходила: все само прошло!
Девушки из Бердска: А нельзя ли на них в милицию пожаловаться?
Нина Ксендзова: Чтобы они мне еще одно ребро сломали?
Все приступают к завтраку.
Оператор (Журналистке): Ты почему ешь колбасу со шкурками? Аппендицит пока еще не вырезали? Ну так вырежут! Он как раз от них и бывает. Они же из искусственного материала!
Журналистка: Ты-то почем знаешь?
Оператор: Я про колбасу все знаю, я снимал. Я вообще много чего знаю.
Девушки из Бердска (уважительно): Саша, а что вы снимали?
Оператор: Да много чего. Недавно в зоне был, снимал голосование у зеков.
Нина Ксендзова: Я в зоне тоже бывала – с концертами: «Любо-овь, любо-овь, любо-овь, любо-овь! Любовь дитя, дитя свобо-оды…»
Сестра Тереза (подходит к ней по ряду с Розарием в руках): Если сами не хотите молиться, так другим не мешайте!
Нина Ксендзова: Простите, у нас тут ничего не слышно…
Сестра Тереза: Зато у нас все хорошо слышно!
Девушки из Бердска (тихонько): Хи-хи-хи!
Явление 5
Посреди бескрайней степи вдруг возникает одинокое кирпичное здание со шлакбаумом. Российская таможня. Возле нее стоит знакомый «Форд», рядом улыбается Епископ в бейсболке.
Епископ: А что это вы здесь делаете? Вы уже должны быть чуть ли не в Павлодаре!
В автобус входит здоровенный таможенник в берете. Бегло осматривает верхние полки и пробирается обратно.
Таможенник (уважительно глядит на монашку): Чего мне вас проверять, когда вы люди сугубо верующие!
Явление 6
Автобус достигает казахской границы.
Сестра Тереза: Все достали паспорта!
Девушка из Бердска: Я не могу найти свой паспорт! Что делать?
Дама в шляпке: А в куртке? А в сумке?
Оля из Бердска: Нет! Тетя Галя, я его вам отдала!
Тетя Галя из Бердска: Что это ты такое говоришь? Ты ко мне вообще не подходила!
Оля: Тогда где же он?
Тетя Галя: Я точно помню, что никакого паспорта твоего я в глаза не видела! Сами засунут куда попало…
Оля: Да замолчите вы, тетя Галя!
Тетя Галя: Люди добрые, что же это делается! Вот грубиянка!
Сестра Тереза: Еще вчера паспорт был. Я бы не пустила в автобус без паспорта!
Оля: Нашелся!! Ура! Он был под сиденьем на полу!
Казахские пограничники, закончив проверку, покидают автобус.
Девочка Таня: Ой, я забыла свои очки на колонке в Карасуке!!
Епископ уводит ее к себе в машину. «Форд» заворачивает обратно в Россию. Автобус двигается с места, паломники облегченно вздыхают и вытаскивают еду. Но тут монахини просят всех достать Розарии.
Явление 6
Степь. Автобус сломался. Между колесами лежит на спине пожилой шофер. Паломники высыпали на свежий воздух, нюхают полынь, собирают цветы. Подъезжает «Форд» с Епископом и девочкой Таней в темных очках. Журналистка пытается уговорить Оператора взять в руки камеру.
Журналистка: Саша, ну посмотри, какие все красивые с цветами!
Саша: Да не успею я, сейчас поедем. Не волнуйся ты: когда он в следующий раз сломается, мы все снимем!
Явление 7
Автобус останавливается возле канала Иртыш-Караганда.
Журналистка (шоферу): Простите, долго будем стоять? Мы успеем сделать съемки?
Пожилой шофер (мрачно): Успеете. На этот раз мост полетел.
Оператор, присвистнув, пошел расчехлять камеру. Оба шофера переодеваются, спускают колесо и лезут под машину. Шофер «Форда» снаружи помогает им советами.
Паломники весело занимаются своими делами: парни бегут купаться на канал, монашки в камышах смачивают ноги, задрав черные подолы. Девушки из Бердска с Епископом подходят к стаду коров. «Форд» едет в ближайшую деревню за молоком.
Девочка Таня: Ах, как здесь пахнет! Какой-то невзрачный горошек, а запах как у роз!
Епископ: Да, те, кто сидел в здешних концлагерях, до сих пор вспоминают этот степной аромат!
Девочка Таня: А вот гипсофила! В городе она такая дорогая – по двадцать пять рублей веточка, а тут бесплатно растет!
Журналистка (оператору): Саша, мне вон тех монашек в камышах, затем коров – через Епископа, потом шоферов под автобусом! И гипсофилу, которая по двадцать пять рублей.
Оператор деловито направляется к монашкам, которые сразу же застенчиво прикрывают ноги. Епископ на фоне коров рассказывает про детство, про свою корову и про концлагеря. На мосту мальчишки виртуозно ныряют в канал.
Оператор: Эй, пацаны, ну-ка еще разок!
Меняет ракурс и случайно ловит в кадр полную женщину в нижнем белье на втором плане. Та было укрылась под мостом, чтобы переодеться, и теперь отворачивается, прикрывшись руками.
Оператор: Ну и ну... Это называется «сам себе режиссер»!
Явление 8
Смеркается. Оба шофера по-прежнему лежат под автобусом. Паломники сидят на траве вокруг Епископа.
Епископ: …И было мне тогда семь лет. На восьмое марта наш класс собрался у девочки. Как обычно, праздник совпал с Великим Постом. Мама отпустила меня на вечеринку и сказала, что сладкое есть, так и быть, можно, но танцевать – нет. И когда все затанцевали «Еньку», я еле усидел на месте. Мне так хотелось присоединиться ко всем остальным!
Журналистка (Оператору): Саша, снимай же!
Оператор: Да у меня давно все аккумуляторы сели.
Епископ: ...Смотрю – кое-кто из моих друзей-католиков уже вовсю отплясывает! И я начал сам себя убеждать: разве они танцуют? Они же просто прыгают! Танцевать нельзя, но прыгать-то можно! И я запрыгал вместе со всеми. Так упрыгался, что вечером еле дошел до дому. Сразу повалился на диван. И тут вошла моя мама. Она уже обо всем знала... Мама сказала только одно: «В воскресенье – на исповедь!»
Солнце почти село. Фирменный закат Казахстана – на безоблачном небе идеально ровный переход цветов, от голубого к оранжевому. Ужин на траве.
Епископ: Господи, благослови эту пищу! (крестит). Сестра, раздайте всем хлеба! А чтобы всем хватило, то тот, кто взял кислого молока, путь не трогает сыр: или сыр, или кислое молоко!
Оба шофера все еще под машиной.
Епископ: Настала пора для вечерней молитвы. Поднимите руки, кто взял с собой часословы?
Поднимается несколько рук.
Голоса: Они в автобусе.
Сестра Тереза: Отец Епископ, в автобус сейчас заходить нельзя – колесо спущено.
Епископ: Жаль. Вообще-то сейчас мы уже должны быть на Святой Мессе в Караганде - там идет Крестный ход... А что, если мы пройдет Крестным ходом по степи?
Все бредут за Епископом по тропинке в степь, время от времени останавливаясь и крестясь.
Кучка паломников возвращается к автобусу. Пожилой шофер с матами и разводным ключом вылезает из-под автобуса. Молодой, смертельно уставший за пять часов ремонта, плетется в кабину. На его голове какая-то грязная тряпица.
Журналистка (оператору): Говорят, сейчас поедем. А что это за женские трусы у него на голове?
Оператор (ржет): Жаль, что аккумуляторы сели!
Все загружаются в автобус и бросаются доедать колбасу и яйца, пока не испортились. Монахини оборачиваются и просят всех приготовиться к Розарию.
Явление 9
Светает. Автобус движется шагом. Кое-кто в автобусе уже продирает глаза. В степи появляются первые трубы, навесные водопроводы и пятиэтажки. Вот и Караганда. Пятиэтажки учащаются, сменяются девятиэтажками, расписанными непонятными словами, хоть и русскими буквами. Двуязычные рекламы сигарет с мелкими предупреждениями о вреде курения на блокбастерах соседствуют с цветной иконой «Иисус Христос – единственный Спаситель», рекламой Торжества-2000 Католической Церкви Казахстана.
Дама в шляпке (Журналистке, сочувственно): Сестра Тереза всю ночь не спала: она развлекала шофера, чтобы он не заснул!
Автобус выезжает на проспект Бухар-Жырау и останавливается у цирка. Немытые и сонные паломники выползают к цирку и бестолково кучкуются. Через полчаса стояния под Дворцом спорта все начинают расползаться, как тараканы. Монахини безуспешно пытаются всех собрать в кучу. Епископ пробует развеселить паломников. Хохот приводит Журналистку в еще более раздраженное состояние духа. Оператор прячется от нее за спины смешливых девушек из Бердска.
Еще через полчаса возвращается сестра Тереза. Все бросаются к ней.
Голоса: Наконец-то! Куда нам пойти? Мы есть хотим! Мы хотим помыться!
Сестра Тереза: Там такой парень в голубом жилете. Он сказал, чтобы мы не расходились – он за нами придет.
На площади перед цирком становится многолюдно. Автобусы образуют плотные ряды. Мимо кучки унылых сибиряков бодро шагают группы новых паломников с флагами – прямо к пунктам раздачи еды.
Проходит еще час. Епископ подходит к сестре Терезе.
Епископ: Сестра Тереза, ну что у нас там?
Сестра Тереза: Отец Епископ, этот парень в жилете почему-то так и не пришел за нами. Я сходила в регистрацию, но там они не могут найти ключи от кабинета, где лежат талоны и бейджи.
Епископ (решительно): Тогда мы пойдем и безо всяких бейджей получим наши завтраки! За мной!
Журналистка: Подождите! Оператор ушел искать туалет. Саша! Саша!! Вон он идет!
Все присоединяются к хвосту очереди за едой.
Епископ (Журналистке): Ну и где же ваша камера? Что же вы не снимаете?
Журналистка (яростно): Да потому что у нас все аккумуляторы сели!! И я ума не приложу, где их можно зарядить!! Да я просто в отчаянии – как нам здесь работать!!!
Епископ пятится.
Бригада дежурных по кухне ловко комбинирует пакеты с завтраком. Паломники моют руки минеральной водой, сидя на бетонных мостках, поглощают хот-доги. Сосиски оказываются на редкость невкусными. От этого у Журналистки начинается приступ истерического хохота.
Епископ (показывая на Журналистку пальцем): Вот видите, достаточно ей съесть бутерброд, как она приходит в хорошее настроение.
К кучке сибиряков подходит сестра Тереза и раздает буклеты с программой Евхаристического Конгресса и бейджи.
Оператор: Ха-ха, что они мне тут написали: «Гениверг» вместо Гениберга!
Журналистка: Это что – я у них вообще «Дудкина» вместо Сквирской!
Все вокруг хохочут.
Епископ (строго): Постарайтесь отнестись к этому с юмором!
Журналистка (с вызовом): Да хоть горшком назовите! (засовывает свой бейдж в карман).
Сестра Тереза: Бейджи не теряйте! Потеря бейджа влечет за собой штраф в двести тенге.
Журналистка (возмущенно): За такие бейджи еще и двести тенге платить!?
Оператор: А сколько это на наши деньги?
Журналистка: Какая разница! Все равно не буду платить!
Сестра Тереза: Все - в автобус! Едем заселяться в общежитие!
Каждый старается попасть в душный автобус последним, от чего посадка замедляется. Однако как только все усаживаются, как шоферы открывают капот и раскладывают по земле инструменты. Монахини начинают молиться.
Явление 10
Темный холл пятиэтажного общежития. Обшарпанные стены, по которым неспешно гуляют полчища тараканов. Смертельно пьяный человек тащит связку ключей. Епископ самолично командует расселением.
Епископ: Следующие шесть человек. Вы, вы и вы! А вы что, с ними не хотите? Тогда вы!
Журналистку с вещами в компании пожилых дам пьяненький завхоз ведет на четвертый этаж. Там он отпирает мощный амбарный замок, висящий на секции из шести комнат. В каждой комнате стоят койки с грязными матрасами. Дама в соломенной шляпке храбро ставит на матрас свой чемодан.
Дама в шляпке: Ой, тут даже раковина есть! Это хорошо.
Журналистка (из общей ванной): Да, но только из крана течет один кипяток, да и тот – тонкой струйкой!
(из туалета): А тут задвижки нет! (выглядывает): Если что, скажите, что занято!
Дама в шляпке: А что, света там тоже нет?
Журналистка (из туалета): И слива тоже! (выходит) А где розетка? Где же нам зарядить аккумуляторы? (выходит из комнаты, ищет Оператора).
Оператор: Эй, где тут розетки?
Завхоз: А это тебе что, не розетки?
Оператор: Но ни одна не работает!
Журналистка: Отец Епископ, возьмите нас к цирку с собой, а то у нас аппаратура! Нам надо зарядить аккумуляторы. Саша, иди к машине! Я тоже сейчас подойду!
Журналистка выбегает из общежития и устремляется к Оператору, который сидит на корточках у машины Епископа и трет носок ботинка. Зеленая травка, оказывается, искусно маскирует грязную лужу, и Журналистка по щиколотку проваливается в грязь.
Оператор (поднимает голову): А-а, и ты туда же?
Оба чистят обувь. Выходит Епископ. За ним дамы. Теперь все хотят попасть в центр, поэтому стараются держаться поближе к Епископу. Как только открывается дверь, Журналистка первой запрыгивает в машину, стараясь не глядеть на Епископа. Оператор закладывает в «Форд» аппаратуру. Минибас трогается.
Явление 11
Цирк. Рядом Дворец Спорта Октябрьский. Между ними - толпы людей в колорадках, вилонах, бейджах и голубых волонтерских жилетах. Из распахнутых ворот Дворца доносится голос, проникновенно рассказывающий историю Католической Церкви Казахстана. Журналистка и Оператором бросаются в темную прохладу зала и лихорадочно ищут розетку.
Журналистка: Саша, покарауль, чтобы аккумулятор не сперли, а я пойду в регистратуру и поставлю печать на командировочное удостоверение.
Оператор: Что значит - «сперли»? Здесь же верующие!
Журналистка: Ничего не значит.
Оператор разваливается в ближайшем кресле и лениво внимает истории Церкви.
Явление 12
Регистратура. За прилавком с крестами, розариями и медальонами стоят женщины в голубых жилетах.
Журналистка: Кто мне отметит командировку?
Женщина в голубом жилете: Ах, «Кана», вы уже здесь? А мы вас потеряли. Срочно заселяйтесь в отель «Чайка» - это через парк.
Журналистка: Спасибо, мы уже заселились.
Женщина в голубом жилете: То есть как это заселились? Куда? Так переселяйтесь: места забронированы, за все заплачено.
Журналистка: А нельзя туда заселить кого-нибудь другого?
Женщина в голубом жилете: Нет, нельзя: слово «Кана» написано только на ваших бейджах! Так что срочно идите заселяться.
Явление 13
Журналистка бежит мимо цирка. Видит «Форд» и, резко сменив направление, спешит к нему.
Журналистка (заглядывая в машину): Отец Епископ, помогите нам забрать вещи из общежития! Нас переселили.
Епископ: То есть как это переселили? Мы должны быть все вместе, в равных условиях. Вы должны были отказаться!
Журналистка: Я отказывалась, но они сказали, что за все уже заплачено. И там есть розетки.
Епископ: А куда вас поселили?
Журналистка: В какую-то «Чайку».
Епископ (священнику): А, это туда, куда мы отказались ехать!
Священник: Да, мы будет жить в «Космонавтах», там более современная гостиница.
Епископ: Так едем заселяться. (Журналистке) А вы имейте в виду, что в три ноль-ноль отсюда отходит наш автобус: мы поедем сначала в Кафедральный собор – получать юбилейные индульгенции, а потом на кладбище. Не опаздывайте!
Явление 14
Цирк. Три ноль-ноль.Журналистка и Оператор несут кофры с аппаратурой к автобусу. Около автобуса никого нет, даже шоферов. Оператор ставит вещи у входа и исчезает по направлению к рынку. Журналистка растерянно озирается. Наконец, с одной стороны появляются сестры, а с другой – девушки из Бердска.
Сестра Тереза: А где шоферы?
Девушки из Бердска: Они приходили к трем, увидели, что никого нет, и ушли.
Сестра Тереза: Подождем.
Паломники подходят по одному и, увидев, что никого нет, расходятся.
Сестра Тереза: Не расходитесь! Минут через пять поедем. А где шоферы? Эдак мы опоздаем на кладбище!
Журналистка: Вы не встречали оператора? Где он ходит!
Сестра Тереза разливает минеральную воду по стаканчикам, которые ей протягивают. Народ постепенно сбредается. Появляется Епископ.
Епископ: А где шоферы?
Девушки из Бердска: А мы забыли панамки! Как мы будем на кладбище без панамок!
Епископ: Идите купите газет, из них сделайте шапки. Вот вам деньги!
Девушки из Бердска уходят. Появляется Оператор с бутылкой пива. Журналистка набрасывается на него с упреками. Появляются шоферы. Сестры загоняют народ в автобус. Один шофер открывает капот, другой лезет под автобус.
Пожилой шофер: Насос барахлит. Да и в бензобак чегой-то плеснули. Ну нар-род! Минут через двадцать поедем.
Явление 15
Двор Кафедрального собора. У стены подряд располагается несколько надгробий с памятниками. Епископ проводит экскурсию для паломников.
Епископ: Вот епископ Александр Хира. Когда мне было три годика, он меня крестил и позже миропомазал. А вот священник Альбинас Думбляускас. С восемьдесят пятого по восемьдесят девятый он построил вот эту церковь. Видите, какая она низкая? Это потому, что нельзя было строить двухэтажного здания.
Журналистка: Саша, сними эти могилы на фоне Епископа!
Епископ: ...А вот и отец Буковинский. Его у нас никто никогда не звал по имени. Только по фамилии. Он был очень суров. Помню двойку, которую он мне поставил на экзамене по катехизису... А вот отец Алоиз Штауб. Кстати, он родился в Марксе. И как все деревенские священники, дрался. Как-то один прихожанин ему на исповеди признался, что выпивал. Тот страшивает: «Сколько раз?» А мужик отвечает: «Да раз тридцать!» Отец Алоиз как закричит: «Чего?! Тридцать?» и как даст ему по шее! Ха-ха-ха!
Журналистка: Саша, ты снимаешь!?
Епископ: ...Этот район прозвали Берлином. Здесь жили только немцы. Вот когда у меня была примиция, на мессе было две тысячи верующих, благословлять пришлось в два ряда. А хоронили мы вон по этой дороге. Сейчас мы как раз по ней поедем на кладбище!
Дама в шляпке: Отец Епископ, а давайте и мы все пойдем по ней пешком, чтобы все было так же, как тогда!
Журналистка: Ну нет уж, у нас аппаратура!
Все забираются в автобус, а шоферы лезут под автобус.
Пожилой шофер: Я же говорил, что не надо было заезжать в этот двор! Эта яма, так ее разтак!! Ну, теперь на час как минимум!
Журналистка: Я уже согласна на пешком...
Явление 16
Автобус подъезжает к кладбищу. Паломники выходят на воздух. Епископ покидает «Форд» и ведет группу по заросшим тропинкам. На могилах еле проступают немецкие фамилии, смытые дождями и выгоревшие от солнца. То тут, то там растут кустарники с ярко-желтыми розами.
Дама в шляпке: Какая прелесть! На этом кладбище весь город хоронится?
Епископ: Нет, оно уже не работает. Это только для мучеников.
Журналистка: Саша, сними мне эти розы! Крупным планом.
Цепочка паломников извивается между могил. Наконец все останавливаются у одной старенькой могилки с деревянным крестом.
Епископ: Гертруда очень много сделала для сохранения веры. Мы уверены, что она святая, и сейчас помолимся за то, чтобы начался процесс ее беатификации. Пусть инициатива исходит из нашего прихода.
Дама в шляпке хочет взять у епископа бутылку с «Карачинской», но он отдергивает руку.
Епископ: Эта вода теперь святая! Другой не было, пришлось благословить эту воду. Сейчас все мы побрызгаем на могилу нашей сестры Гертруды.
Епископ брызгает и передает бутылочку другим.
Бутылка доходит до тети Гали. Пока та брызгает, Дама в шляпке ворчит на нее.
Дама в шляпке: Куда столько! Другим не хватит!
Тетя Галя: Нет, им уже и воды жалко!
Епископ: Не разговаривайте!
Журналистка (вполголоса): Саша, ну где ты ходишь? Снимай!
Оператор (вполголоса): Так я искал тебе розу.
Епископ (торжественно): А теперь сорвите на память себе цветок с ее могилы. Только не так, чтоб тут все вырвать, по одному!
Журналистка деловито срывает себе голубой цветок и прячет в сумку.
Епископ: А сейчас я хочу навестить могилу моих бабушки и дедушки. Это в той стороне. Кто хочет, может пойти со мной.
Сестра Тереза: Отец Епископ, бабушка и дедушка – это совсем в другой стороне!
Епископ: Я сам знаю, где мои бабушка и дедушка.
Все идут за Епископом, кроме Оператора, который идет к автобусу.
Явление 17
В автобусе.
Журналистка (Оператору): Нам бы вещи забрать из общежития! (громко) Куда мы едем?
Сестра Тереза: Во Дворец Спорта Октябрьский, на концерт духовной музыки.
Дама в шляпке: А нельзя нас завезти в общежитие? А то так жарко...
Шофер: Мне-то все равно, куда везти! Куда скажут, туда и поеду. Сказали – в центр, значит, в центр!
Дама в шляпке: Мне не надо в центр, мне домой. Ну вот, как за очками в Карасук ехать, так пожалуйста, а тут человеку плохо от жары, так нет же!
Сестра Тереза (шоферу): Хорошо, высадите нас всех в центре и поезжайте в общежитие.
Журналистка (Оператору): Наконец-то мы заберем свои вещи!
Автобус останавливается у цирка, высаживает людей и поворачивает обратно.
Дама в шляпке: Шофер, а вы к восьми часам за мной не подъедете? А то в восемь ужин!
Шофер: Да вы что все в самом деле? Такси я вам, что ли?
Дама в шляпке (Журналистке): Скажите Епископу, чтобы он «Форд» прислал к восьми к общежитию.
Явление 18
Автобус останавливается у общежития.
Шофер: Пять минут стоим и едем в центр.
Оператор, Дама в шляпке, старушка, полный подросток в черных очках и Журналистка выходят из автобуса и скрываются в общежитии. Через минуту к автобусу мчится Журналистка с вещами.
Журналистка: Подождите, не уезжайте без нас! Оператор не может найти ключ от секции! Они с тем парнем в черных очках завхоза ищут.
В автобус заходит старушка.
Старушка: Ну что, едем? Пять минут прошло!
Шофер: Да мне-то все равно – хоть ехать, хоть стоять.
Журналистка: Ну давайте подождем оператора – он не может найти завхоза!
Старушка: Сказано – пять минут. Не успел – поезжай на маршрутке: всего пятнадцать тенге!
Журналистка: Да нет у него никаких тенге! Сами поезжайте на маршрутке! Саша! Саша!!
Оператор с вещами выходит из общежития.
Журналистка: Ну, слава Богу!
Шофер: Все, больше никого не ждем!
Автобус с ревом трогается с места.
Журналистка (читает): «Проспект Бухар-Жырау»… А где тот, в черных очках?
Оператор (хлопает себя по лбу): Ой, кажется, я его запер! Я так торопился, а там так много комнат, и на все только один замок! Ну ничего, спустится через балкон по лестнице! Если только не застесняется, а то там ниже ведь девушки живут!
Явление 19
Цирк. Перед ним стоят девушки из Бердска, окруженные паломниками.
Девушки из Бердска: Мы пошли покупать газету – нас сам Епископ послал, - а когда вернулись, автобуса уже не было... Мы остались без кладбища, зато пошли на концерт приходских ансамблей. Нам очень понравилось.
Явление 20
Дворец Спорта Октябрьский. Зал стремительно наполняется.
Священник-распорядитель (стоит на сцене у микрофона): После посвящения Казахстана Марии-Матери Церкви будет Розарий со свечами по улице. Порядок процессии следующий: идут семинаристы, свечи, Распятие, священники.
Оператор (Журналистке): Мессу снимаем всю? И процессию со свечами? Тогда я быстро сгоняю за пивом, а то к вечеру все ларьки закроются. Пиво тут у них недорогое и вкусное. Правда, бутылки стоят, как само пиво, но мы завтра с утра их сдадим.
Журналистка: Точно! А то у нас колбаса осталась, если только не испортилась на жаре.
Оператор: А у тебя в номере есть ванна? Пустишь помыться?
Явление 21
Утро. Журналистка с Оператором, чистые и выспавшиеся, подходят к завтракающим паломникам.
Дама в шляпке: Вам-то хорошо! А по нам всю ночь тараканы ходили! А утром автобус сломался посреди дороги. Народ высадили, и мы до самого цирка пешком шли!
К Оператору и Журналистке подходит подросток в черных очках.
Подросток: В следующий раз, когда дверь будете закрывать, смотрите внимательнее, не остался ли там кто-нибудь!
Журналистка: Следующего раза не будет, мы сегодня уезжаем. А что случилось?
Подросток: Ничего, только я до половины второго ночи сидел запертый, пока они не пришли!
Оператор: Ха-ха-ха! Так я и знал! А что же ты не спустился по лестнице?
Подросток (мрачно): Я спускался, там тоже было закрыто.
Сестра Тереза: Сейчас будет святая Месса, затем Евхаристическая процессия по городу, потом во Дворце спорта состоится закрытие Евхаристического Конгресса, потом мы пойдем на обед, а в три часа отъезжаем. Нет, в концлагерь мы не поедем, потому что у нас автобус неисправный. Мы, конечно, планировали и концлагеря, но придется сразу поехать домой.
Журналистка (Оператору): Пока идет месса, пойдем к вокзалу и снимем тот классный билборд «Иисус Христос – единственный Спаситель», а потом вернемся к цирку и поснимаем процессию, хотя бы одно стояние.
Явление 22
Обед закончился. Все расходятся.
Журналистка: Сколько времени?
Оператор: Да уж половина четвертого. А где все наши? И где же автобус?
Сибирские паломники мелькают то тут, то там. Навстречу идет тетя Галя.
Тетя Галя: Вы не знаете, где автобус? Его нет на месте! Я встретила наших шоферов, злые как не знаю кто. Я спросила у них, где автобус, так они мне такое сказали! Но пошли вроде туда, от цирка в обратную сторону. Пойду поищу автобус.
Оператор: Пойду-ка и я - за пивом сбегаю.
Журналистка ждет его с вещами. Навстречу идут сестры монахини.
Сестра Тереза: А вы не знаете, где автобус?
Журналистка: Тетя Галя сказала, что там! (машет рукой)
В это время из-за угла появляется тетя Галя.
Тетя Галя: Нет там никакого автобуса. И вообще никого нет. А где Епископ?
Сестра Тереза: Епископ уехал на банкет в честь закрытия Евхаристического конгресса. Надо подождать.
Все останавливаются под деревом. Постепенно подходят остальные. Появляется Оператор с пивом. Все вместе идут искать автобус. Находят.
Сестра Тереза: Все рассаживайтесь по местам! Мы едем в Астану!
Оператор: Как – в Астану? Ничего себе: это же примерно двести километров в другую сторону! А у меня во вторник из ГТРК выезд в девять утра! В мэрию!
Журналистка: Да не волнуйся раньше времени. Еще только воскресенье.
Все рассаживаются. Но водитель снова лезет под автобус.
Явление 23
Утро в автобусе
Сестра Тереза (стоит в проходе и держит в руках мешочек с четками): Наши сестры из Караганды передали вам в подарок вот эти розарии (раздает всем).
Оператор сидит в самом конце автобуса, сняв футболку и закинув руки за голову.
Сестра Тереза: Возьмите, может, хоть помолитесь!
Оператор: Мне не надо, я тут с вами и так уже почти святой. И вообще - я в Новосибирск хочу.
Девушки из Бердска, развернувшись в обратную ходу автобуса сторону, встав коленками на сиденья, заигрывают с Оператором.
Девушки из Бердска: Саша, а где учат на оператора?
Оператор: Во ВГИКе, там специальный факультет.
Девушки из Бердска: Так вы закончили ВГИК?
Оператор: Я? Нет, откуда у меня столько денет.
Девушки из Бердска: А как вы попали на телевидение?
Оператор: Меня тетя-уборщица туда устроила. Я когда пришел из армии, полгода не работал. Родители пристали: иди да иди работать. А тут тетка – она на телевидении пол мыла – прознала, что там требуются рабочие. Я сначала был осветителем, а потом они стали двигать молодые перспективные кадры…
Сестра Тереза (подходит к девушкам из Бердска): Сейчас мы будем разучивать «Аве Мария».
Сестра Тереза дирижирует, стоя в проходе, девушки из Бердска поют на два голоса.
Явление 23
Поздний вечер. Автобус едет по ночной Астане, которая переливается разноцветными огнями.
Журналистка: Саша, доставай камеру!
Оператор: Да она не выработает при такой темноте! Я-то, конечно, могу.
Автобус заезжает во двор нового храма, стилизованного под готическую базилику. Храм стоит на берегу реки.
Журналистка: Саша, сними мне хотя бы колокол на фоне реки!
Оператор: Да не будет этот колокол читаться! Ничего не видно. Я-то могу. Но…
Епископ: Сейчас мы посетим храм, встретимся с Апостольским Администратором, сходим в туалет и поедем дальше.
Дама в шляпке: А нельзя ли у них тут переночевать?
Епископ: Паломника украшает скромность!
Девушки из Бердска: Говорят, некому открыть храм, ищут ключи. А мы уже в туалет хотим! (сестре Терезе): Сестра, а вы не знаете, что там за святой во дворе стоит?
Сестра Тереза: Если бы вы мне не сказали, то я бы так и не узнала, что тут есть святой. С ребенком? Так это святой Антоний Падуанский.
Журналистка: Саша, хочу святого! Хотя бы святого ты мне можешь снять?
Оператор: Да я-то могу, но...
Куча людей гуляет по двору. В это время шоферы открывают капот и вытаскивают инструменты.
Явление 25
На алтарных ступеньках храма паломники сбиваются в фотокомпозицию под иконой Матери Божьей Неустанной Помощи. Фотограф Дима в толстых очках по прозвищу Папарацци бесконечно увеличивает ножки штатива, на конце которого болтается крохотный аппаратик.
Епископ: Дима, ну что же ты? Мы уже давно готовы!
Дверь открывается, входит Журналистка.
Епископ: Дима, подожди, еще не все!
Дима оборачивается, Журналистка бежит в строй. Дверь снова открывается, появляется Оператор.
Епископ: Дима, подожди!
Оператор становится рядом с Епископом и широко улыбается. Дима нажимает на кнопочку. Все облегченно вздыхают.
Епископ: Подождите, не расслабляйтесь! Дима, вон лежит несколько фотоаппаратов, щелкни подряд!
Дима берет очередную «мыльницу», как вдруг длинные ножки штатива подгибаются, и его собственный фотоаппарат летит в одну сторону, а вспышка – в другую. Раздается общий душераздирающий крик.
Явление 26
Утро. Автобус снова стоит в степи. Шоферы делают очередной ремонт.
Дама в шляпке: Ну и паломничество у нас: от слова «поломка»!
Пожилой шофер (из-под автобуса): Никакая это не поломка, а текущий ремонт! Вы еще не знаете, что такое поломка!
Дама в шляпке: Надеюсь, что не узнаем!
Оператор: Ну хотя бы к ночи-то доберемся до Новосибирска? Я же не могу пойти снимать в мэрии в таком виде – вонючий и небритый! Мне скажут: ты что, бомжуешь?
Девушки из Бердска: А говорят, мы сейчас поедем в Павлодар.
Журналистка: Павлодар? Саша, тогда не убирай далеко камеру. Я уж думала, что мы – домой.
Оператор: Какой еще Павлодар?!
Явление 27
Автобус едет по городу Павлодару, состоящему из огородов и пятиэтажек. Вдруг откуда ни возьмись – огромный новый храм, стилизованный под готическую базилику. В просторном дворе растет картошка, лук, кочаны капусты. Какие-то люди все это поливают из шлагов.
Журналистка: Саша, как это замечательно! Сними мне храм через картошку!
Оператор подходит к огороднику и показывает ему, как держать шланг, чтобы струя получилась на фоне храма, и наводит камеру. К новому кирпичному туалету выстраивается очередь из паломниц.
Голоса: Говорят, настоятель разрешил соседям засадить двор и бесплатно предоставил воду. А они за это охраняют храм.
Явление 28
В маленькой трапезной. Приходская бабушка и сестры-евхаристки суетятся, приготовляя еду. На столе пряники, карамельки и коробочки с пакетиками чая. Сестра Тереза раздает каждому по упаковке лапши «Доширак» и одноразовому стаканчику. Одни занимают места за столом, другие караулят свою очередь за дефицитным кипятком. Появляется Епископ.
Епископ: О, какой стол! Вот я был вчера на банкете у епископа Ленги. Так там тоже лапшу подавали. Этой порции мне даже много будет! (проходит в конец стола, женщины раздвигаются. Епископ усаживается рядом с Дамой в шляпке). А знаете ли вы, как ходили в паломничество в средние века? Пешком, с сухарями. В городах эпидемии чумы, холеры. Но считалось, что тот паломник, кто умирал в пути, попадал сразу на небо.
Дама в шляпке: Я не жалею, что поехала в это паломничество, иначе мы бы не узнали, что у отца Епископа такое великолепное чувство юмора!
Епископ: А разве по моим проповедям этого не видно?
Дама в шляпке: Но ваши проповеди такие… э… точные, такие емкие…
Дима Папарацци: Дайте мне еще чаю!
Дама в шляпке: А у нас еще лапша без кипятка!
Епископ: Сестра Тереза, вы знаете о том, что тут у людей еще нет воды в лапше? А когда всем хватит воды, то налейте и мне чаю!
Журналистка (Оператору, который стоит в очереди за кипятком): Саша, займи на меня!
Епископ (Журналистке): А, это вы? Вы должны как-нибудь покрасивее все это описать и опубликовать.
Журналистка: Я вам напишу. Я вам такое напишу. Где надо опубликовать?
Епископ: Как где - в Сибирской католической газете.
Явление 29
У автобуса толпа.
Журналистка (сестре Терезе): Сестра, куда все-таки едет этот автобус?
Сестра Тереза: Наверное, в Новосибирск.
Журналистка (раздраженно): А я думала, в Москву! (шоферу) Когда мы приедем в Новосибирск?
Молодой шофер: Этого никто не знает!
Оператор (сестре Терезе): Даже ваш Господь Бог!
Епископ: Заходим все в автобус!
Явление 30
В автобусе. От резкой остановки Журналистка вздрагивает и открывает глаза. Прямо перед окошком стоит большой белый храм посреди огорода, стилизованный под средневековую базилику.
Журналистка: Где это мы? Сказали же, что едем в Новосибирск... Саша, доставай камеру!
Оператор, ворча, расчехляет камеру.
Епископ (в дверях храма): Сейчас мы осмотрим храм деревни Щербакты, а затем посетим приходской дом сестер.
Молоденькие монахини в белых косыночках и форменных платьицах ведут паломников из храма в чистенький деревянный дом напротив.
Оператор: Это кто такие? Белые сестры?
Журналистка: Да нет, не «белые». Это Сестры Соспасительницы Иисуса Христа.
Оператор: Кто-кто Иисуса Христа?
Журналистка: Кто надо. Ты работать собираешься или как?
У настоящего деревенского колодца во дворе паломники радостно обливают друг друга ледяной водой из ведер.
Настоятель (Епископу): Не хотите ли посмотреть наше будущее приходское футбольное поле?
Все идут на задний двор, где ровная площадка густо засыпана песком.
Оператор: (подходит к Журналистке): Я тебе снял, как Епископ в поле несет девочку на руках! А еще, представляешь, там была перекладина! И Епископ целых пять раз подтянулся на руках!
Журналистка: Ну! Ты снял?
Оператор: А что, надо было? Да последний раз у него вовсе и не получилось. Разве так подтягиваются!
Явление 31
В автобусе жарко и душно.
Журналистка: Как мне надоели эти грязные шторы! (связывает две малиновых шторы узлом и пытается закрепить наверху).
Пожилой шофер: Эй, немедленно развяжите шторы, а то они помнутся!
Журналистка (громко): А что, у этого автобуса проблема только со шторами?
Девушки из Бердска хихикают. Журналистка мрачно глядит в степь. Нина Ксендзова подсаживается к ней и пытается развлечь разговором.
Нина Ксендзова: А жизнь пошла такая, что просто кошмар! На улицу выйти невозможно: вокруг сплошные бандиты и наркоманы…
Девушки из Бердска: Вас послушать, так хочется повеситься!
Нина Ксендзова: А мне, что ли, не хочется! Да я в это паломничество поехала только за тем, чтобы отдохнуть от своих наркоманов-соседей! Не видала я ихних месс, что ли? (поет): «Меня не любишь, но люблю-у я…»
Девушки из Бердска (подхватывают): «Так бойся же любви-и-и моей!»
К ним по проходу поспешно пробирается сестра Тереза.
Нина Ксендзова: Все!! Молчим, молчим!
Журналистка: Сестра Тереза, все-таки куда мы едем? Домой?
Сестра Тереза: Мы едем в Славгород, чтобы посетить храм.
Журналистка: Да что же это такое! Саша, не убирай камеру: еще будет этот Славгород.
Оператор: Ничего себе: это же Алтай! А я когда-нибудь попаду в Новосибирск? Мне на следующей неделе на съемки надо!
Девушки из Бердска: А нам как раз по дороге: мы сойдем в Бердске!
Явление 32
Ночной Славгород. Автобус стоит возле киоска. Рядом синий «Форд» Епископа. Молодежь мигом выстраивается в очередь к круглосуточному киоску за шоколадками и мороженым.
Голоса: Наконец-то на родные рубли, а не на эти дурацкие тенге!
Епископ (монахиням): Мы уж вас заждались. Вы опять сломались, что ли? Но, к сожалению, мы не сможем посетить храма в Славгороде. Исчез человек с ключами от храма. Едем в Новосибирск.
Журналистка: Саша, упаковывай камеру. Славгорода не будет.
Оператор: Слава Богу.
Явление 33
Раннее утро. В автобусе все спят.
Пограничник: Приготовить паспорта!
Журналистка (продирает глаза): Как – паспорта? Мы же прошли таможню еще вчера в обед! Разве не мы два часа простояли на границе?
Оператор (разражается истерическим хохотом): Я сойду с ума! Вчера вечером мы были в трехстах километрах от Новосибирска, а сегодня утром – в четырехстах пятидесяти! Интересно, где мы болтались всю ночь?!
Нина Ксендзова: Я не спала - тут ноги некуда задрать - и все знаю. Сначала мы сломались, потом в степи нас остановила милиция. Говорят, почему едете ночью? Вот и стойте теперь. А утром автобус заехал в тупик: там дорогу загородили трактора. И тогда мы вернулись в Карасук! А я как привыкла – ноги выше головы, так и не могу тут глаз сомкнуть!
Оператор: Ой-ей-ей! Карасук... Что я скажу на работе? Что я в степи заблудился?
Журналистка: А я одного не пойму: как это мы два раза пересекли границу в одну сторону?!
Паломники выходят из автобуса и умываются остатками минералки. Шоферы лезут под автобус. Сестра Тереза организует раздачу бутербродов, намазанных паштетом. Нина отходит подальше.
Девушки из Бердска: Ой, смотрите, у Нины припадок!
Верхняя часть туловища Нины Ксендзовой ритмично сокращается, при этом на вдохе раздаются громкие звуки.
Оператор: Да нет, я сперва тоже подумал, что это припадок, но говорят, это такая гимнастика.
Журналистка: Да, это гимнастика Стрельниковой – специально для вокалистов. Моя консерваторская подружка такую делала. А сосед-пианист подумал, что она с мужиками так общается, что стены трясутся, да еще растрезвонил на все общежитие.
Оператор: Ха-ха-ха!
Девушки из Бердска: Что, что?
Оператор: Так, ничего! Ха-ха-ха!
Явление 34
Полдень. Автобус останавливается. Место очень живописное: большой заросший пруд в камышах.
Тетя Галя: Что, опять сломались?
Молодой шофер: Да дайте же нам, блин, искупаться! Мы тоже люди!
Сестра Тереза: Ничего не поделаешь: они хотят купаться... Стоянка тридцать минут. Да, если что: лица женского и мужского пола купаются отдельно!
Оператор: Ах, на работу я и так уже опоздал, так хоть искупаться! (бежит на пруд).
Парни купаются на одной стороне пруда, женская половина паломников кучкуется на другой. Монашки мочат ноги и стирают черные капроновые гольфы. Девушки из Бердска украшают волосы полевыми цветами. Все довольны.
Явление 35
Автобус подъезжает к Новосибирску.
Девушки из Бердска: Нас, наверное, уже родители потеряли. А все-таки было здорово!
Журналистка: Саша, доставай камеру! Возьмем у них последнее интервью.
Журналистка (сует микрофон всем по очереди): Что вам больше всего запомнилось?
Оля: Тряска в автобусе!
Лена: Как на торжественной мессе нас выгнали с мест – мы сели слишком близко к алтарю.
Дама в шляпке: А нечего садиться к алтарю.
Журналистка: А что больше всего понравилось?
Лена: Торжественная месса.
Наташа: Степи и люди.
Девочка Таня: Процессия со свечами.
Подросток в черных очках: Как здорово, что все мы там собрались! Несмотря ни на что!
Молодой шофер: А мне понравились все вы! Веселенькие и все время молитесь! Никогда у нас не было таких клиентов.
Девушки из Бердска (вполголоса): А у нас – таких шоферов...
Молодой шофер: А еще – церкви классные! Я сам все ходил, все смотрел…
Сестра Тереза (оборачивается назад): Галерка, между прочим, у нас молитва! Вы все время мешаете!
Журналистка: Да мы, собственно, уже все. Саша, собирай камеру!
Конец фильма.
Новосибирск 2000
четверг, 26 апреля 2012 г.
Что мы знаем о воде
«Вода, у тебя нет ни вкуса, ни запаха, тебя невозможно описать, тобой наслаждаются, не ведая, что ты такое!. Нельзя сказать, что ты необходима для жизни: ты сама жизнь… Ты самое большое богатство в мире!»
Антуан де Сент Экзюпери
Прочитала на христианском блоге фразу - "Море на языке Библии - это символ зла, царства злого духа" - и разобиделась. За море в частности и за воду вообще. Почему же "символ зла"?
Собственно, размышление священника касалось известного эпизода, когда Иисус пошел по морю "аки по суху", добрался до апостолов и сказал им "Это Я, не бойтесь" (Ин. 6, 16-21).
Меня все устраивает, за исключением небесспорной фразы насчет моря.
Ну как может служить "символом зла" Генисаретское море, во все века главное хранилище пресной воды в Израиле?
Каждый, кто живет в жарком климате, понимает, что вода - больше, чем вода. (И в настоящее время-то никто в Израиле не выходит из дома без бутылочки с водой - обезвоживание подкрадывается незаметно, и можно упасть прямо на улице).
Для профессиональных апостолов, коими были апостолы, море представляло неиссякаемый источник пищи и дохода.
(Кстати, "рыбы святого Петра" - их теперь так и называют - до сих пор водятся в израильских водоемах и пользуются особым спросом среди христиан. Они величиной с наших карасей, покрыты зеленоватыми перламутровыми кружочками и очень вкусны).
Так что Генисаретское море (теперь его называют озером Кинерет) - одно сплошное благословение.
Я живу на тропическом острове в Тихом океане, а точнее - на побережье Сиамского залива.
Здешнее море, в отличие от непредсказуемого Кинерета, спокойное, доброе, благожелательное, недаром кишмя кишит рыбаками и дайверами. Диву даешься, насколько в синих глубинах все гармонично и прекрасно: коралловые комбинации словно японские икебаны, разноцветные рыбки как с детских картинок, и даже огромные акулы не кусаются.
Я заметила, что море определенно помогает мне в житейских неурядицах, которые нет-нет да возникают в чужой стране.
Мой способ преодоления проблемы - просто пойти на берег. Окунешься в соленую воду - найдешь решение. Эмоции - да, но не только.
Я сторонница новой околонаучной теории свойства воды, а именно ее способности "запоминать" информацию. Недаром пользуются водой при совершении крещения, и никакая другая жидкость ее не заменит. Проклятия и наговоры тоже осуществляют через воду.
Может, поэтому после купания в природной воде, очищенной от людского негатива, состояние и настроение ощутимо улучшаются? А позитив, как известно, притягивает позитив - и жизненная ситуация тоже начинает меняться. Вот мое объяснение.
Наш католический священик-таец на Самуи тоже большой поклонник этой теории.
У него есть специальная бутылка для питьевой воды, на которой он написал слова "Любовь" и "Благодарение". Отец Майкл не только одобряет теорию о воде-хранителе информации, но и действует согласно ей – специально заряжает воду. Так или иначе, но все замечают, что вода от отца Майкла необычано вкусна, свежа и способна повысить настроение.
Когда мой муж лежал в тайской больнице, в кувшин для питьевой воды я сунула свой серебряный крестик - тогда все средства были хороши. Во всяком случае он очень быстро поправился. Чудо или фокус? Возможно, обычная физика, которая пока еще за горизонтом познания.
Что касается физики. Моя мама ученый, как раз изучает физические свойства воды. О воде она может говорить часами - чуть ли не в стихах. Вода восхищает маму как физика и химика, – своей парадоксальностью.
- Ценность воды связана с ее аномальными свойствами, - объясняет мама. – Например, все мы знаем, что тела при нагревании расширяются, а при охлаждении сжимаются, так?
- Вроде да, - соглашаюсь я.
- Но вода ведет себя иначе. Если бы при превращении в лед вода сжималась, лед был бы тяжелее воды и тонул бы на дно рек и озер. И тогда водоемы промерзали бы со дна до верху, а рыбки бы гибли. А так – нет!
- А действительно, - загрузилась я. – Почему же рыбки-то не мерзнут? Ведь лед замерзает при нуле градусов!
- А потому что вода подо льдом теплее: наибольшей плотностью вода обладает при температуре плюс четыре градуса, а не при нуле.
- Вот почему наши дайверы, которые погружаются зимой под лед, говорят, что под льдом теплее!
- Конечно! И таких аномалий восемь.
Немного физики для "чайников".
Чего стоит, например, такое исключительное свойство воды, как капиллярность, то есть способность подниматься в узких вертикальных каналах на высоту куда большую, чем та, которая допускается силой тяжести.
Вода смачивает толщу почвы, лежащую значительно выше зеркала грунтовых вод и доставляет корням растений растворы питательных веществ, которые, в свою очередь, поступают в листья и плоды растений. Капиллярностью обусловлено также движение крови и тканевых жидкостей в живых организмах.
А знаете ли вы, что теплоемкость воды в десятки раз выше, чем у других веществ? Вот почему, поглощая огромное количество теплоты, сама вода существенно не нагревается. Способность воды накапливать большие запасы тепла позволяет сглаживать резкие температурные колебания на земной поверхности.
Из всех земных веществ только вода существует во всех состояниях - жидком, твердом и газообразном, и это весьма важно для существования всего живого на Земле и обеспечения круговорота воды в природе.
Так что вода - самое распространенное и необычное вещество на нашей планете.
Мама коллекционирует морские ракушки. Она или сама привозит их с разных морей, или ей дарят друзья. Мама обожает перебирать их долгими зимними вечерами.
- Подумать только, ведь все это грязь морская, - не устает восхищаться она. - Посмотри, какие линии, какие узоры! Что творит природа из обычной грязи!
- Как - грязь?!
- Так. Моллюски отфильтровывают через себя тонны воды, а грязь задерживают, и она служит построению этой раковины.
У каждого водоема, рассказала мама, существует гигантская сила самоочищения. Живые организмы в состоянии справиться с огромным количеством грязи, но их возможности все же не беспредельны, и для человечества важно не переступить этот порог.
Так что не знаю ничего более мудрого и жизнеутверждающего, чем вода и водоемы!
Но буря на море - это другое дело.
- ...Ну о какой буре здесь может идти речь! - усомнилась я, глядя на мирную зеркальную гладь гигантского - не видно берегов - озера Кинерет, или Генисаретского моря, если угодно.
- После обеда будет шторм, - предупредили меня.
- Не может быть!
Однако на горизонте вдруг действительно появилась волна и начала стремительно приближаться. Через несколько минут все изменилось: высокие волны с шумом разбивались о берег, и не верилось в прежнюю тишь да гладь.
"Да, все сходится: рыбаки отплывают в штиль, а попадают в шторм. Есть чего испугаться..." - представила я себе.
...А взять тропический дождь в Азии: с неба закапало, солнышко скрылось, как вдруг обычный дождик перешел в ливень - и началось страшное наводнение с непредсказуемым исходом. Тут и не такое бывает.
...А как-то раз на Индийском океане я случайно набрела на место, которое сохранилось нетронутым после страшного цунами в декабре 2004 года.
Выброшенный на берег рыбацкий бот, снесенные постройки, перевернутые машины, уцелевший посреди разрухи унитаз, поломанные предметы утвари, нечеловеческой силой пригнутые к земле пальмы. В общем, смерть как она есть.
Очевидцы рассказывают, это был конец света для тысяч людей и семей...
Так что у нас, людей, сложные отношения с водой: она нам то враг, то друг.
Но Иисус же сказал "Не бойтесь!"
воскресенье, 22 апреля 2012 г.
Будешь со Мною в раю
"Что можно пожелать человеку, который живет в раю!" - написали мне друзья ко дню рождения. На самом деле я живу не в раю, а в Таиланде, на тропическом острове.
Да, стало общим местом называть Таиланд раем. Но рай раю рознь.
В Таиланд я попала два года назад, только, увы, не по путевке: я приехала прямо в госпиталь - ухаживать за мужем после катастрофы. Стоит ли удивляться тому, что все это совпало с Великим Постом, - то-то я нашла своего бедного супруга в фиолетовой(!) набедренной повязке и с железными штырями в переломанных костях... Однако было бы черной неблагодарностью с моей стороны принять как должное тот факт, что к Пасхе его выписали в состоянии выздоровления, - это было чудо.
А в следующий Великий Пост мне пришлось носить передачки в тайскую тюрьму - муж угодил в нее из-за недобросовестности босса при оформлении рабочего разрешения. Его выпустили аккурат к Пасхе, - еще одно обыкновенное чудо!
Все сорок дней нынешнего Великого Поста я просидела, как на вулкане, - мало ли что...
- Великий Пост - это приключение, которого надо не бояться, а смиренно переживать, - успокаивал меня тайский священник на исповеди. - Это дорога к Иисусу и с Иисусом. Жди Пасхи!
И я ждала Пасхи, считая сутки, как солдат до "дембеля". Все мелкие бытовые и природные катаклизмы я научилась принимать, как повинность, со словами "Ничего, после Пасхи наладится".
Возвращаясь с мужем с Пасхального Богослужения, с облегчением вздохнула: "Уф, еще легко отделались".
Увы, даже отпраздновав Пасху, я не избавилась от напряженного ожидания неприятностей, умом понимая, что это неправильно.
Стоит ли верить в воскресенье Иисуса и параллельно нервничать без причины! - сказал бы мне праведник.
В это самое время на наш остров прилетела моя хорошая знакомая из Сибири. Мало того, что мы с Викой вместе работали в газете, так еще и родились в один день, в одном городе и даже в одном роддоме. И этот наш день рождения не за горами, а на днях. "Хорошо бы подарить ей видеоролик на тему отдыха в Таиланде", - придумала я, угощая Вику с мужем манго и кокосами в нашем бунгало.
Через пару дней мы с Сашей, захватив видеокамеру, отправились к ним в гости, в престижный отель на шикарном пляже. Саша запечатлел нас и в море, и в бассейне, затем нашу прогулку по холмистой территории отеля, напоминающей ботанический сад.
- Все, что я дома с таким трудом выращиваю в горшочках на подоконнике, здесь так буйно цветет и пахнет, - восхищалась Вика.
Это сущая правда: вся эта экзотика - кротоны, буггенвиллеи, гибискусы - шутя перекрывала человеческий рост, а то и перерастала дом. Желто-зеленая монстера с необъятными листьями оплела весь ствол кокосовой пальмы - от земли до плодов и листьев.
- А вот эти цветы называются "райские птицы", - показала я на гигантские ярко-оранжевые лепестки весьма необычной формы.
- Саша, сними их, пожалуйста!
- Этим цветком я просто горжусь, - Вика подошла к крупному насыщенно-розовому бутону, чем-то напоминающему пион, только с плотными, кожистыми лепестками. Так цветет имбирь.
- Ну, так может пахнуть только в Эдемском саду, - отметила Вика, когда мы подошли к плюмерии с обильными пучками белых цветов.
На следующий день я уже выложила в интернет готовый ролик. Само собой напрашивалось название: "Прогулка по райскому саду". Ведь примерно так все представляют себе рай - вечнозеленые пальмы, ароматные цветы, звонкоголосые птицы. Вика уже успела вернуться в Россию, и там ее настиг подарок ко дню рождения. Судя по восторженным комментариям, ролик народу понравился.
"Что можно пожелать человеку, который живет в раю!" - прочитала я в комментариях. И призадумалась.
Я что, в раю? Так почему же я так редко замечаю все это великолепие, будучи вся в заботах и беспокойствах? Вот о чем размышляла я перед началом Мессы, сидя перед крупным распятием.
"Благодарю Тебя за все-за все, - мысленно обратилась я к Спасителю. - Я тут и впрямь как в раю".
"Я обещал", - ответил Иисус.
"Мне?!" - удивилась я.
"Разбойнику, - уточнил Иисус. - "Ныне же будешь со Мною в раю".
"Да ладно, я-то не Разбойник, - возразила я. - Хотя... почему бы и нет".
Кто из нас не разбойник...
...Помню, в церкви на самом первом занятии по подготовке к крещению мне задали вопрос:
- Сколько действующих лиц в церкви?
- Ого! Много, надо посчитать, - озадачилась я.
- Не надо: всего двое, - улыбнулась монахиня.
- ?!
- Бог и я. Или ты.
По сути, Разбойник - это любой страдающий грешник. Чтобы попасть с Иисусом в рай, не всегда нужно умереть, - достаточно просто попросить. Вот Иисус и выполнил свое обещание по отношению ко мне, Второму персонажу Библии. Проблема в том, что я этого... не заметила.
Интересно, и как давно я с Ним в раю?
...Помню, когда я попала на территорию тайского госпиталя, то не в состоянии была радоваться ни цветущим деревьям, на местным соснам, в которых вьют гнезда колибри, ни красочным закатам во все небо. А ведь это был настоящий рай, и в нем жил настоящий Спаситель - в той больнице было кого спасать...
...Когда я впервые посетила тайскую тюрьму, то, конечно, удивилась тому, что засаженная подстриженными кустами территория напоминает парк культуры и отдыха, но мне было совсем не до этих неуместных красот. Как вдруг на газон приземлилась невероятно синяя - как из сказки - птица... Тюрьма - в раю... И в ней тоже так явно присутствовал Иисус...
А когда в Сибири к Пасхе вдруг расцветают красные розы на подоконнике во всех горшках сразу, чем не рай? А заиндевевшие деревья зимой? А земляничные поляны в июле? А костер на берегу реки?
В общем, если подумать, как следует, то Рай везде, - не обязательно ни умирать, ни ехать так далеко... И этого никто у нас не отнимет.
вторник, 10 апреля 2012 г.
вторник, 3 апреля 2012 г.
Ю Б И Л Е Й М У Ч Е Н И К О В (стенограмма заседания)
Библиотека курии Апостольской Администратуры Западной Сибири.
14 июня 2000 г. 11:05
Действующие лица:
О т е ц А н т о н , председатель оргкомитета
О т е ц Э н т о н и , викарий епископа
О т е ц А н т о н и о, директор «Каритас»
П а н и И р э н а, президент «Дома Польского»
О л ь г а С к в и р с к а я, представитель киностудии «Кана»
***
О л ь г а С к в и р с к а я (заглядывая в библиотеку): А заседание «Комиссии мучеников» уже началось?
О т е ц А н т о н: Скорее, начинаем. Коротко помолимся: все святые мученики, молитесь о нас! (крестится) Хочу сообщить вам, что на Юбилей мучеников уже разосланы все приглашения. Со всех четырех епархий к нам в Сибирь едут гости, докладчики и свидетели.
П а н и И р э н а: А у меня такой есть свидетель! Дочка органиста того самого собора, что был на месте ЦУМа. Она еще жива и состоит в «Доме Польском». У меня там кого только нет!
О т е ц А н т о н: Только надо установить регламент для свидетельств мучеников - не больше трех-пяти минут. И вообще хорошо бы, если бы они вначале прислали бы тезисы своего свидетельства, а то есть такие, что выйдут и как понесут Бог знает что...
П а н и И р э н а: Вот именно! Вот у меня в «Доме Польском» второго числа один встал и такое сказал! А там телевидение, люди! Безобразие! Пусть сначала покажут тезисы.
О л ь г а С к в и р с к а я: Ну какие с них тезисы. Можно подумать, они этим всю жизнь занимаются.
О т е ц А н т о н и о: Тогда пусть они дадут свое свидетельство хотя бы настоятелю, который их рекомендует, а он проверит.
О т е ц А н т о н: В программе стоит презентация книг, торжественный концерт и паломничество в тюрьму на автобусах.
П а н и И р э н а: Тут недалеко как раз есть хорошая тюрьма! Всего тридцать минут ехать.
О т е ц А н т о н: Тюрьма или лагерь? Нам лучше бы лагерь, мы же будем совершать молебен на свежем воздухе. А внутрь нам вовсе не обязательно заходить...
П а н и И р э н а: Там как раз замечательно -чудесная природа, свежий воздух.
О т е ц А н т о н: На всякий случай получить бы разрешение от начальства. Пани Ирэна, у вас в тюрьме кто-нибудь есть?
О т е ц А н т о н и о: У меня есть связи в тюрьме. Я знаком с начальником одной тюрьмы. Они там мебель делают. Офисную. Это хорошая тюрьма. Там хоть людей кормят.
О т е ц А н т о н: Но мы же не будем внутрь заходить, какая нам разница.
О т е ц Э н т о н и: Снатшала надо выяснить, был ли в этой тюрьме хоть один мутшеник. Инатше затшем нам туда!
О т е ц А н т о н и о: Такой информации у меня нет.
О т е ц Э н т о н и: Хорошо, а в какой тюрьме сидел хотя бы Свидницкий?
О т е ц А н т о н: Это несколько часов ехать, это под Каинском, я там работаю.
О т е ц Э н т о н и: О, это отшень далеко, нам надо поближе и чтобы там были мутшеники.
П а н и И р э н а: А по-моему, наши люди были везде. Вот я спрошу там у себя, в «Доме Польском».
О т е ц А н т о н: А вот, говорят, Немецкое культурное общество в прошлом году выезжало в тюрьму, где сидели пленные немцы, а потом еще на кладбище, где они лежали. Вот интересно, куда это оно ездило?
О л ь г а С к в и р с к а я: Надо у нашего епископа спросить, он тоже ездил.
О т е ц Э н т о н и: А зачем нам тюрьма пленных немцев, нам же нужны мутшеники религиозных преследований!
О л ь г а С к в и р с к а я: Те немцы тоже все были верующие: или католики, или лютеране на худой конец. Это как раз хорошая тюрьма для нас.
О т е ц А н т о н: Хорошо, мы потом выясним у епископа. Теперь насчет концерта. Я вижу это примерно так: играет музыка, на стене - слайды из того фильма, который нам сделает «Кана», а между номерами - чтения фрагментов из Священного писания! Как будет замечательно!
О л ь г а С к в и р с к а я: Только без Священного Писания! И вообще - пусть наш фильм отдельно, а ваш концерт отдельно.
О т е ц А н т о н: Как хотите, пусть будет просто музыка. Например, есть такое трио «Минор»—ты, Антонио, их знаешь...
О т е ц А н т о н и о: Знаю я их, знаю. Они меня уже замучили: хотят, чтобы я им организовал концерт в Италии, а сами играют примерно как дети в сиротском приюте. Я им и сказал: ну кто там, в Италии, пойдет вас слушать?
П а н и И р э н а: Лучше всего—органный концерт. Вот у меня в «Доме Польском» есть хорошие органисты.
О т е ц А н т о н: Кстати, будем делать эмблему Юбилея мучеников? Все епархии делали.
О т е ц А н т о н и о: Это бейдж? Как это по-русски..
О л ь г а С к в и р с к а я: Бейдж - он и в Сибири бейдж.
О т е ц А н т о н и о: Бейджи - на Западе сейчас это модно. Все носят вот здесь.
О т е ц А н т о н: А что там надо писать? Имя?
О т е ц А н т о н и о: Ну, имя у нас есть (заглядывает в бумажку): «День памяти мучеников преследования...»
О т е ц А н т о н: А фамилия? Кстати, не возьмет ли «Каритас» на себя организационную работу?
О т е ц А н т о н и о: Пожалуйста. Но только у меня вчера бухгалтерия ушла в отпуск. Теперь только через месяц. А сейчас мне уже пора ехать по делам.
Из дипломата звучат позывные «Токкаты и фуги ре минор».
О т е ц А н т о н и о (подносит к уху мобильный телефон): Пронто! (выходит в коридор)
О т е ц А н т о н (открывая свой еженедельник): Встретимся осенью. Все могут тринадцатого сентября утром?
О т е ц Э н т о н и: Ха-ха, меня здесь уже не будет! (делает вид, что берет записную книжку отца Антонио) Сейчас я ему запишу...
О т е ц А н т о н и о (заходит): Тринадцатого сентября? Я свободен после обеда.
О т е ц А н т о н (встает): Тогда коротко помолимся. Все святые мученики, молитесь о нас! (крестится)
Значит, тринадцатого после обеда!
Занавес
Подписаться на:
Сообщения (Atom)