Библиотека курии Апостольской Администратуры Западной Сибири.
14 июня 2000 г. 11:05
Действующие лица:
О т е ц А н т о н , председатель оргкомитета
О т е ц Э н т о н и , викарий епископа
О т е ц А н т о н и о, директор «Каритас»
П а н и И р э н а, президент «Дома Польского»
О л ь г а С к в и р с к а я, представитель киностудии «Кана»
***
О л ь г а С к в и р с к а я (заглядывая в библиотеку): А заседание «Комиссии мучеников» уже началось?
О т е ц А н т о н: Скорее, начинаем. Коротко помолимся: все святые мученики, молитесь о нас! (крестится) Хочу сообщить вам, что на Юбилей мучеников уже разосланы все приглашения. Со всех четырех епархий к нам в Сибирь едут гости, докладчики и свидетели.
П а н и И р э н а: А у меня такой есть свидетель! Дочка органиста того самого собора, что был на месте ЦУМа. Она еще жива и состоит в «Доме Польском». У меня там кого только нет!
О т е ц А н т о н: Только надо установить регламент для свидетельств мучеников - не больше трех-пяти минут. И вообще хорошо бы, если бы они вначале прислали бы тезисы своего свидетельства, а то есть такие, что выйдут и как понесут Бог знает что...
П а н и И р э н а: Вот именно! Вот у меня в «Доме Польском» второго числа один встал и такое сказал! А там телевидение, люди! Безобразие! Пусть сначала покажут тезисы.
О л ь г а С к в и р с к а я: Ну какие с них тезисы. Можно подумать, они этим всю жизнь занимаются.
О т е ц А н т о н и о: Тогда пусть они дадут свое свидетельство хотя бы настоятелю, который их рекомендует, а он проверит.
О т е ц А н т о н: В программе стоит презентация книг, торжественный концерт и паломничество в тюрьму на автобусах.
П а н и И р э н а: Тут недалеко как раз есть хорошая тюрьма! Всего тридцать минут ехать.
О т е ц А н т о н: Тюрьма или лагерь? Нам лучше бы лагерь, мы же будем совершать молебен на свежем воздухе. А внутрь нам вовсе не обязательно заходить...
П а н и И р э н а: Там как раз замечательно -чудесная природа, свежий воздух.
О т е ц А н т о н: На всякий случай получить бы разрешение от начальства. Пани Ирэна, у вас в тюрьме кто-нибудь есть?
О т е ц А н т о н и о: У меня есть связи в тюрьме. Я знаком с начальником одной тюрьмы. Они там мебель делают. Офисную. Это хорошая тюрьма. Там хоть людей кормят.
О т е ц А н т о н: Но мы же не будем внутрь заходить, какая нам разница.
О т е ц Э н т о н и: Снатшала надо выяснить, был ли в этой тюрьме хоть один мутшеник. Инатше затшем нам туда!
О т е ц А н т о н и о: Такой информации у меня нет.
О т е ц Э н т о н и: Хорошо, а в какой тюрьме сидел хотя бы Свидницкий?
О т е ц А н т о н: Это несколько часов ехать, это под Каинском, я там работаю.
О т е ц Э н т о н и: О, это отшень далеко, нам надо поближе и чтобы там были мутшеники.
П а н и И р э н а: А по-моему, наши люди были везде. Вот я спрошу там у себя, в «Доме Польском».
О т е ц А н т о н: А вот, говорят, Немецкое культурное общество в прошлом году выезжало в тюрьму, где сидели пленные немцы, а потом еще на кладбище, где они лежали. Вот интересно, куда это оно ездило?
О л ь г а С к в и р с к а я: Надо у нашего епископа спросить, он тоже ездил.
О т е ц Э н т о н и: А зачем нам тюрьма пленных немцев, нам же нужны мутшеники религиозных преследований!
О л ь г а С к в и р с к а я: Те немцы тоже все были верующие: или католики, или лютеране на худой конец. Это как раз хорошая тюрьма для нас.
О т е ц А н т о н: Хорошо, мы потом выясним у епископа. Теперь насчет концерта. Я вижу это примерно так: играет музыка, на стене - слайды из того фильма, который нам сделает «Кана», а между номерами - чтения фрагментов из Священного писания! Как будет замечательно!
О л ь г а С к в и р с к а я: Только без Священного Писания! И вообще - пусть наш фильм отдельно, а ваш концерт отдельно.
О т е ц А н т о н: Как хотите, пусть будет просто музыка. Например, есть такое трио «Минор»—ты, Антонио, их знаешь...
О т е ц А н т о н и о: Знаю я их, знаю. Они меня уже замучили: хотят, чтобы я им организовал концерт в Италии, а сами играют примерно как дети в сиротском приюте. Я им и сказал: ну кто там, в Италии, пойдет вас слушать?
П а н и И р э н а: Лучше всего—органный концерт. Вот у меня в «Доме Польском» есть хорошие органисты.
О т е ц А н т о н: Кстати, будем делать эмблему Юбилея мучеников? Все епархии делали.
О т е ц А н т о н и о: Это бейдж? Как это по-русски..
О л ь г а С к в и р с к а я: Бейдж - он и в Сибири бейдж.
О т е ц А н т о н и о: Бейджи - на Западе сейчас это модно. Все носят вот здесь.
О т е ц А н т о н: А что там надо писать? Имя?
О т е ц А н т о н и о: Ну, имя у нас есть (заглядывает в бумажку): «День памяти мучеников преследования...»
О т е ц А н т о н: А фамилия? Кстати, не возьмет ли «Каритас» на себя организационную работу?
О т е ц А н т о н и о: Пожалуйста. Но только у меня вчера бухгалтерия ушла в отпуск. Теперь только через месяц. А сейчас мне уже пора ехать по делам.
Из дипломата звучат позывные «Токкаты и фуги ре минор».
О т е ц А н т о н и о (подносит к уху мобильный телефон): Пронто! (выходит в коридор)
О т е ц А н т о н (открывая свой еженедельник): Встретимся осенью. Все могут тринадцатого сентября утром?
О т е ц Э н т о н и: Ха-ха, меня здесь уже не будет! (делает вид, что берет записную книжку отца Антонио) Сейчас я ему запишу...
О т е ц А н т о н и о (заходит): Тринадцатого сентября? Я свободен после обеда.
О т е ц А н т о н (встает): Тогда коротко помолимся. Все святые мученики, молитесь о нас! (крестится)
Значит, тринадцатого после обеда!
Занавес
Комментариев нет:
Отправить комментарий