Cумасшедшая цветочница

Роза по форме напоминает вселенную. Так устроена вселенная – в форме розы.
                                                                                                  Виктория Токарева

В киоске метро продавали розы по пять рублей.  На прилавке благоухала кучка цветков на коротких ножках - моего любимого лососевого цвета. Купила пять штук: двадцать пять рублей - не деньги. Настроение ужасное, но Пасха все-таки.

Пришла, поставила вазочку на стол рядом с корзинкой крашеных яиц. Сидим. Розы, яйца – и я. И больше никого. Вот так Пасха… Муж – на корпоративной вечеринке по случаю Пасхи, дочка вообще два дня дома не ночевала – пятнадцать лет, любовь, весна, конфликт с предками и все такое.

А в детстве мечтала стать монахиней. Я еще отговаривала. Даже молилась - Господи, кем угодно, только не монахиней! Не все мои дурацкие молитвы Ему надо бы слушать.

Вот теперь сижу одна с крашеными яйцами. Розы увяли прямо на глазах.  И не потому, что уцененные, по пять рублей, - цветы расстроились за меня. А я сидела и плакала. Мне было жалко розы. И себя.

***

Когда через год на Пасху на праздничном столе рядом с крашеными яйцами стоял горшочек с крупным кустом цветущих красных роз, я вдруг вспомнила тот жалкий розовый букетик. Как все изменилось! Жизнь наладилась:  с дочкой помирилась, муж делает ремонт, мама в гости приехала.

А все началось с того, что Инкин парень подарил ей горшочек красных роз.

«Не было хлопот, так теперь эти розы», - подумала я.

 Десяток переездов и столько же ремонтов...  Вот и сейчас живем в квартире, которая напоминает небольшую стройку. Это у моего мужа такая манера делать ремонт – ломать стенки, а потом «замораживать» стройку в виду отсутствия средств. 
Так коли не судьба нам жить в человеческой квартире, так и розы нечего заводить. На их фоне наше жилье смотрится еще более необжитым и неуютным. В общем, я тогда была недовольна появлением роз в квартире.

А Инна наоборот с энтузиазмом взялась за цветы. Пересадила, чтобы розы не завяли в торфе. Накупила горшков и земли.

- Чем бы дитя не тешилось, - ворчала я.

Моя меркантильная сущность протестовала. Переезды отучили меня от всяческих излишеств – только самое необходимое.

Инна дала каждому из четырех росточков имена: Зайка, Солнышко, Милашка и Лапушка. Каждое утро, как Маленький Принц, она начинала с обхода роз – как они себя чувствуют.

- Что-то Солнышко листочки сбрасывает, зато Зайка молодец – новый побег выкинула!

И вот в одно прекрасное утро она с таинственным видом подвела меня к Зайкиному горшочку:

- Смотри!

И я увидела крохотный бутончик. Почему-то он выглядел очень смешно, и мы обе долго хохотали над ним.

Кажется, этот бутончик изменил мою жизнь. Он вызвал у меня умиление и всплеск материнского чувства. Вот он увеличился, вот его тугие чашелистики лопнули, и в щель показался алый лепесточек. А уж когда бутончик стал раскручиваться, как капуста, мы выпили по этому поводу.

Серый сибирский город, грязная убитая квартира – и вдруг этот алый праздник жизни! И с каждым днем цветок становился все крупнее и радостнее. Это было маленькое ароматное чудо на убогом облезлом подоконнике.

А потом массово зацвели и Солнышко, и Лапочка, и Милашка. Их стволы одеревенели, листьев наросла целая куча, на каждом побеге было по нескольку – иной раз по десятку бутончиков. А как долго они не увядали! По месяцу!

- Не понимаю, почему мои розы похожи на банальную герань, - ворчала Инна.

- Ты еще и недовольна! – удивлялась я. 
Однако яркие соцветия с некрупными цветками и впрямь напоминали зонтики герани.

Как мы тогда их любили! Мы с ними разговаривали, трапезничали, фотографировались и даже молились. Особенно мне нравилось рядом с ними читать Розарий. Ведь католические четки так и называются – венок из роз.

Когда я показала фотографии своей подружке, цветоводу-любителю с огромным стажем, та серьезно сказала:

- Ольга, а ведь розы не у всех растут, да еще так пышно!

А мне тогда казалось, что все это очень естественно. Я отрывала веточку от розового кустика, тыкала черенок в землю, надевала на него баночку – и он легко укоренялся, как так и надо. Не подозревала, что у меня легкая рука.

А одну ветку я принесла друзьям – на ней было двенадцать цветков! Никто не мог поверить, что такое можно вырастить на подоконнике.

***

- А еще я хочу желтую или белую, - размечталась Инна.

Однажды в ларьке продавали больную карликовую розочку, почти без листьев. Мы ее купили не потому, что она была уценена, просто нам ее стало жаль, как бездомную собаку. И мы ее принялись выхаживать. Она была страшно благодарна и вскоре выпустила бутончик.

- Хоть бы оказалась белая! – мечтала Инна. Каждое утро бегала проверять, не показался ли первый лепесточек. И вот он показался…

- Вот свинья, опять красная! – разочарованью моей дочки не было предела.

А потом мы ее приняли такой, какая она есть. Карлица стала симпатичной:  цветочки меленькие, остренькие, всего в два ряда. Эту розу мы так и прозвали – Свиньей.

- Что-то Свинюшка приболела!

На Свинью напал паутинный клещик. Заразились и все остальные розы. Мы открыли огонь по вредителям при помощи вонючих аэрозолей. Не без потерь, но мы одержали победу.

А  через несколько месяцев у нас цвело и пахло примерно сортов двадцать роз самых разных цветов – розовые, красные, белые, желтые, оранжевые, даже садовые в огромной кадке. Голландские с ароматом элегантного парфюма и сибирские с запахом шиповника. Мы заболели розами.  

Купили умную книжку о том, как выращивать розы. Среди полезных советов один удивил нас своей несерьезностью: «...И не забудьте посидеть со своими розами и полюбоваться ими!» Так или иначе, но розы росли и цвели как сумасшедшие!

Я выбирала одежду с розами, вычитывала и собирала чудесные истории про розы.

***

Во все века розу выделяли из всех других цветов. Считали, что помимо красоты и аромата роза обладает мистическим действием. Розе приписывали  способность исцелять, спасать; через розу Сам Господь подавал свои знаки.

Говорят, святой Франциск Ассизский, борясь с плотскими искушениями, бросился в заросли колючих роз. Но розы, не желая истязать Франциска, спрятали свои колючки. И теперь в Ассизи растет уникальный сорт роз – без колючек.

А сколько чудес было связано с розами!

Святая Елизавета Венгерская, будучи супругой короля, тайком помогала бедным и выносила им хлеб из дворца. Муж, возвращаясь с охоты, потребовал показать, что она прячет под плащом. Елизавета открыла плащ, а в корзине вместо хлеба были прекрасные розы!

А в Гваделупе Богородица явилась индейцу Хуану и при помощи роз дала доказательство подлинности веры: на вершине зимнего обледенелого холма он нашел цветущие розы и принес в селение.

Один священник дал мне реликвию с лепестком розы, который не завял на могиле святого. Имя святого я забыла, но красный лепесток, запечатанный в пакетик,  и впрямь имел свежий вид!

В общем, таких историй у всех времен и народов великое множество. Но мне казалось, что даже я, маленькая такая, чувствую силу розы и мистическую связь  с Божественным началом.  Розы растут, когда хотят, и не растут, если не хотят, не объясняя причин. Через розы приходит Божественное благословение.  Через розы Господь дает обещание того, что все будет хорошо, даже если кажется, что все плохо.

***

А потом меня пригласили в паломничество в Меджугорье. Горная деревушка в Боснии-Герцеговине после явлений Богородицы шестерым детям стала столицей Розария, исповеди и молитв о мире. Явления все еще продолжаются, с точки зрения Католической Церкви пока рано выносить суждения о сути этих явлений, но говорят, что именно меджугорские призывы о молитвах за мир предотвратили очередную мировую войну.

Я боялась ехать в это паломничество. Каждую весну я сильно мучилась, потому что у меня была аллергия на цветение. Ехать в теплые края в разгар цветения для меня было опасно. К тому же я никого не знала в той группе.

Но поехала - и до сих не жалею об этом.  Во-первых, мне открылись такие удивительные и могущественные вещи, как молитва на Розарии, как пост, как исповедь, как Божья благодать. Я увидела много чудес, одни были сверхъестественные, другие – обыкновенные, но не менее чудесные. 

Одно из таких обыкновенных чудес – это были розы. Этот край благоухал розами, они были везде и всюду. Здесь не признавали других цветов. Зато такого разнообразия роз я нигде не видела. Они наполняли сады, заплетали живые изгороди, украшали веранды в кадках. Розы всех расцветок и сортов. Это был живой Розарий, реальное воплощение символа. Розы были у дарохранительниц во всех храмах, часовнях и монастырях. Люди дарили Господу розы цвета крови и молитвы Розария, и Господь дарил людям чудеса и благодать исцеления.

Кстати,  там меня совсем не мучили симптомы аллергии! И никогда больше не мучили! Этот розовый край исцелил меня.

***

Я привезла из Меджугорья четки Розария, благословленные Самой Богородицей во время явления, а также жгучее желание молиться, поститься и читать полный Розарий ежедневно.

Если в Меджугорье я воспринимала розы как привет из дома, от моих роз, то теперь я смотрела на свои розы как на благодатный знак из столицы Розария. У меня теперь на балконе был свой Розарий, свое Меджугорье. Там я каждый день сидела с ними и молилась. И они от этого лучше росли! 

***

Розы я дарила их друзьям, но не у всех они выживали. Время шло,  междугорский запас благодати иссякал, а с ним и молитвенный энтузиазм. Не всегда я теперь молилась с радостью, иногда чисто формально.

А потом я заболела и другими цветами. Заболела в худшем смысле этого слова - росточками, баночками, отламыванием веточек, листиков, черенков.

Цветы уже не помещались на окнах и полках. Муж был сначала недоволен, потом разгневан. Началось преследование новых ростков.

- А это что! – торжествующе говорил он, вытаскивая откуда-то из середины оконных зарослей незнакомый листик в рюмочке.

- Что ты, что ты! – лицемерно уверяла я. – Он тут давным-давно!

Кроме роз, он не идентифицировал никакие цветы. Но один росток он внезапно опознал:

- Это же «мужегон»! Женщины в конторе про него говорили. А ну-ка уноси его отсюда!  Или он, или я!

(Собственно, он так и не дал мне возможности сделать свой выбор!)

В ряды борцов с цветочными излишествами переметнулась Инна:

- Мама, мы же собирались заниматься только розами! Может, хватит?

А я уже и фиалки развела, и кактусы скупала. У меня появились на рынке знакомые цветочницы. Одну из них звали Наташа. Она была не совсем адекватна,  имела свою теорию про цветы. Она якобы общалась с ними, говорила, что они понимают ее и отвечают ей. Мне это даже нравилось, хотя цветы у нее были какие-то бомжеватые, как она сама.

- Я сегодня встретилась с одной сумасшедшей цветочницей, - рассказывала я подруге Соне.

- Я тебе скажу больше: встретились две сумасшедших цветочницы! – ответила Соня.

Это было похоже на правду.

- И ведь нет, чтобы купить в приличном магазине породистый цветок в стильном горшке! – негодовала Инна. – Так она от своей цветочницы с базара притащит какой-нибудь хилый, гнилой росток в какой-то консервной банке, больной всеми болезнями подряд, перелитый донельзя! Наверное, расчет строился на том, что этот цветок купят из сострадания, так мамочка купила из экономии!

Тем временем Саша начал отстрел кактусов. Он считал, что острые иглы несут плохую энергию, к тому же колются, и вообще некрасивые.

- Вынеси их или отдай кому-нибудь! – требовал он.

Я прятала маленькие горшочки за телевизор или за компьютерный монитор. Поэтому  когда ему нужно было переткнуть проводки и для этого приходилось двигать аппаратуру, он невольно рушил мое  тайное кактусное хозяйство. Хорошо, если в такие моменты меня не бывало дома…

- Как я счастлива, что я отстояла наш дом хотя бы от герани, – говорила Инна. 
Почему-то она терпеть не могла эти цветы по причине их «попсовости» и «совковости». Я несколько раз приносила герань домой, но она неумолимо изгоняла ее. Приходилось уносить горшки на работу – у меня и там все окна были в цветах и ростках.

А розы стали расти все хуже и  цвести все меньше. Может быть, они ревновали   меня к другим цветам? Они заболевали, а у меня не хватало сил и времени лечить каждую по отдельности. Некоторые погибли. Постепенно я перестала воспринимать их гибель как личную трагедию. 
А потом мне стало и вовсе не до цветов.

***

Саша строил дом. Несколько лет. Занял денег, купил развалюшку,  развалил и принялся класть кирпичи. Задумал выстроить коттедж своими руками и продать. Неудачи преследовали его одна за другой. Сначала зависло оформление. Затянулось строительство. Наросли проценты с долга. Короче, недостроенный объект не подлежал продаже, но от него невозможно было избавиться. Мы попали в долговую яму.

- Есть только один выход – продать квартиру  и переселиться в коттедж, – уговаривал меня Саша.

Я была в отчаянии. За эти годы мы почти закончили ремонт в этой квартире, и снова переселять на стройку! 
А квартиру я любила, и вот за что. С девятого этажа просматривался весь город, как на ладони: голубая церковь, круглый  цирк, крыши новых и старых домов, а самое главное – это закаты на все небо. Вот где был настоящий театр! Ни один закат не был похож на другой. Комбинация холодных и теплых цветов была всякий вечер неповторимой, как и формы облаков. А во время грозы во все небо шли спектакли из молний. А какие были радуги – двойные, тройные и очень длинные! С весны по осень, как только мы расконопачивали балкон, я все вечера проводила на нем. Саша мне сделал столик для чая и навесил полочек для цветов. И узкий, как кишка, старый балкон хрущевского дома стал любимым местом. По вечерам я выносила на балкон клетки с птицами.  Гости любили курить, глядючи на закат. Мы даже ухитрялись жарить шашлыки на балконе. Правда, всем приходилось стоять в развороте плеч, как на египетских фресках.

- А сюда еще качелю  повесить! – предложила Соня.

Мне была невыносима сама мысль лишиться этого балкона вместе с квартирой. Пару лет мы лихорадочно искали другой выход из положения, но в конце концов таки пришлось продать квартиру и переселиться в недостроенный дом.

***

Как на грех, переезд выпал на сильные морозы. Мы ходили по дому в верхней одежде и спали не раздеваясь. Началась борьба за существование.

Цветы толпились кучей в темном углу. Их кое-как поливали, но в целом было не до них.

Ни одна роза ни разу не зацвела в новом доме. Они чахли и гибли одна за другой. А у меня не хватало ни сил, ни энергии на них.

- Ничего, теперь ты сможешь сажать розы во дворе, – утешали меня Инна и Саша.  – Да и шашлык во дворе делать куда приятнее, чем на балконе.

Двор представлял собой гибрид стройплошадки с помойкой, и ни о каких розах не могло быть и речи. Но кто запретит людям мечтать!

***

А через пару лет все мечты сбылись: навезли земли, засадили газонной травой, и на ней, как на жостовском подносе, зацвели розы – красные, желтые, белые. 

Я постепенно привыкла к этому желтому дому и полюбила его – тишину, плющи по забору и стенам дома, печное тепло, кошек и собаку, которых мы сразу же завели.  Его уже нельзя назвать недостроенным, разве что недоремонтированным. 
Но впереди – новый переезд. Мы все собрались уезжать из страны – кто куда.

И я уже заранее прощаюсь  с  розами и двориком. Последний год был особенно богат событиями: муж уехал за границу работать, а меня уволили с работы. Я здорово заболела. Пришлось сидеть дома. Так мы и зимовали с дочкой  - вместе кучей животных, птиц, рыб и цветов.

И меня в очередной раз спасли розы. Я начала рисовать.

Как-то увидела в киоске метро розы по пять рублей – красные, с короткими стебельками. Пришла, расставила их в прозрачные бокалы, достала пастель и села за мольберт. Боялась, что не успею дорисовать их, как они завянут.

Но они не увядали долго-долго!

Ольга Сквирская